"Джоанна Лэнгтон. Итальянский темперамент " - читать интересную книгу автора

почувствовала на губах вкус крови, и вдруг, когда он, преодолевая ее
сопротивление, уже начал прокладывать языком дорогу к нежной внутренности
ее рта, ее потряс болезненный разряд этого самого неконтролируемого
желания, и она застонала, как угодившее в капкан раненое животное.
Когда Винченцо отпустил ее, перед глазами от недостатка воздуха все
плыло, во всем теле, сотрясающемся от такого порыва чувств, ощущалась
слабость, как будто ее только что сшиб автомобиль. Теперь она лежала
поперек его колен на собственной постели. Длинные смуглые пальцы,
казавшиеся особенно темными на фоне ее белой кожи, быстро расстегивали
перламутровые пуговицы платья. В ужасе от этого зрелища она ухватилась
своей маленькой рукой за его кисть, пытаясь остановить.
- Нет! - простонала она.
- Ты моя, - хрипло пробормотал Винченцо, крепко удерживая ее одной
рукой, и легко выдернул другую руку из-под ее ладони. Он скользнул ею под
разошедшиеся края платья и медленно провел по твердой выпуклости одной из
ничем не прикрытых грудей.
Она так давно не испытывала столь интимного прикосновения, что от
беспомощного возбуждения, вызванного этой лаской, даже стиснула зубы. Ее
рука, ослабев, безвольно упала. Расстегнув платье, он обнажил гладкую белую
плоть, которую так желал. С бесстыдным голодным стоном Винченцо начал
ласкать пальцами твердый розовый сосок, наблюдая за тем, как тот набухает,
словно распускающаяся почка.
Глаза Марши были закрыты.
- Нет... нет, - бормотала она, откинувшись на его сильную руку и
по-прежнему пытаясь справиться с расслабляющим действием чувственных волн,
пронизывающих все ее тело от его прикосновений.
- Само совершенство... Твое тело вспоминает меня, даже когда это
расчетливое маленькое сердце того не хочет, - бормотал Винченцо. Его
дыхание щекотало ей щеку.
На каком-то другом уровне сознания она почувствовала прохладу,
охватившую ее тело, - это Винченцо раздел ее. Теперь она лежала на спине, а
он, навалившись на нее, в порыве дикого, ничего не стыдящегося желания,
вновь до боли крепко прижался своим ртом к ее губам. Ее руки, инстинктивно
стремясь почувствовать до сих пор памятную ей шелковистую гладкость его
кожи, вцепились в скрытую под тканью рубашки спину. Она почувствовала
рельеф его напрягшихся мышц, и тут он неожиданно оторвался от ее губ.
Марша открыла затуманенные глаза. Он снимал рубашку. Эта сцена была ей
уже знакома, но теперь уже она не испытывала никакой тревоги. Прошлое и
настоящее перемешались. Его бугрящаяся мускулами бронзовая грудь была
покрыта угольно-черными завитками волос. Как будто под гипнозом, она еще
глубже утонула в черной глубине его глаз.
- Ты так красива, - негромко произнес он с сильным акцентом.
Ей захотелось ответить ему тем же, но она обнаружила, что не в
состоянии выговорить ни слова и, медленно подняв руку, положила ладонь на
его грудь, почувствовав, как бешено бьется сердце Винченцо. Он снова
наклонился к ней, провел кончиком языка по ее набухшей нижней губе и лег
рядом.
- Винченцо... - Это было признанием полной капитуляции, такой полной,
что больше добавить было нечего.
Увидев ее зовущий, трепетный, алый как спелый гранат рот, он ответил