"Джин Ландрам. Мария Каллас - стремление к совершенству " - читать интересную книгу автора

живет с женщиной, которую она была не в силах переносить. Доказательством
того, что Каллас всю жизнь была крайне вспыльчива, явилась пластинка, разбитая
ею собственноручно на голове у этой женщины, после того как мачехе не
понравилось ее пение. Каллас провела следующие два года, пробуясь на роли в
Чикаго, Сан-Франциско и Нью-Йорке. Эдвард Джонсон из нью-йоркского
"Метрополитен-Опера" предложил ей ведущие партии в "Мадам Баттерфляй" и
"Фиделио". Что касается участия в "Баттерфляй" , Каллас вспоминает, что ее
внутренний голос посоветовал ей отказаться от роли. Она самокритично
признавалась: "Я была тогда очень толстой - 210 фунтов. Кроме того, это была
не самая моя лучшая роль." Мария, никогда не колеблющаяся, чтобы честно
высказать свое мнение, объяснила свое решение так: "Опера по-английски звучит
слишком глупо. Никто не воспринимает это всерьез." ("Life", 31 октября 1955
г.) Тем временем Каллас в Нью-Йорке подписала контракт на выступления в
Вероне, в Италии, в течение августа 1947 года, дебютировав в "Джиоконде". В
Вероне ею восхищался маэстро Туллио Серафин, который стал ее руководителем на
следующие два года. Он приглашал ее на роли в Венеции, Флоренции и Турине.
Судьба вмешалась, и дала Марии первый большой шанс, когда ведущая певица в
беллиниевских "Пуританах" заболела. Счастливый случай сыграл свою роль, и ей
предложили в качестве испытания колоратурную партию в опере. Каллас всегда
имела экстраординарную память и потрясла музыкальный мир, блестяще выучив роль
всего за пять дней.
Карьера Каллас продвигалась. Итальянское оперное общество приняло ее, и
она решила сделать Италию своим домом, местом, где она наконец была нужна и
желанна. В течение этого времени ее постоянно осыпал знаками внимания и
восхищения итальянский промышленник, которого угораздило быть еще и фанатиком
оперы - итальянский миллионер Джиованни Батиста Менеджини. Он был бакалавром и
был на двадцать семь лет старше нее. Всегда порывистая, Каллас вышла замуж за
Батисту меньше чем через год после знакомства - 21 апреля 1949 года. Он был ее
менеджером, руководителем и компаньоном в течение следующих десяти лет.
Каллас уже приняла обязательство выступать в Буэнос-Айресе, в Аргентине, в
течение 1949 года и оставила своего новоиспеченного мужа через день после
бракосочетания, чтобы закончить трехмесячное выступление в "Театро Колон".
Затем она открыла сезон "Нормой" в Мехико в 1950 году. Каллас была одинока в
этой стране третьего мира, где она испытывала острую нехватку близких
родственных или дружеских отношений. Одиночество и неустроенность достигли
апогея, и она все время ела для достижения психологического комфорта. В начале
50-х Каллас стала очень массивной, и ее вес начинал становиться препятствием
для сценической карьеры. Ипохондрия не знала никаких границ. Ее письма были
заполнены заверениями в одиночестве и страхе. Она была постоянно больна и
ежедневно писала мужу: "Я должна признаться, что я заболела в этой проклятой
Мексике с момента приезда. Я не чувствовала себя хорошо ни единого дня. " И
позже: "Я побила собственный рекорд - 8. 30 утра, а я все еще не могу заснуть.
Я думаю, что скоро сойду с ума здесь, в Мексике."
Каллас была раздражительна, угрюма и постоянно больна фактически в каждом
городе, где она пела. Она была всегда своим самым строгим критиком, требуя
совершенствования, что приводило к борьбе со всеми директорами опер и с
большинством актеров, с которыми она работала. Каллас дебютировала в "Ла
Скала", спев "Аиду" в 1950-м. Именно здесь она была наконец признана
бесспорным талантом. Каллас была печально известна как певица, игнорирующая
традиционные шаги по лестнице успеха. Мария бессознательно решила, что она