"Луис Ламур. Ландо ("Сэккетты") " - читать интересную книгу автора

Его слабую челюсть могла бы сломать и девушка, что уж говорить обо мне.
Я-то был от природы сильным пареньком, привыкшим к тяжелой работе.
Дункан, бледный и перепуганный, свалился на охапку дров, которую я
бросил, когда он на меня напал. В ярости я нанес ему последний удар по носу
и сломал его; кровь потекла по его губам и подбородку.
Хлопнула дверь, выскочили его родители: Вилли с поднятой тростью, мать,
растопырив пальцы, как клешни.
Я бросился бежать. Остановился, только когда убедился, что
преследователи окончательно отстали. Меня окружал сосновый лес, и уже
наступала ночь. Что делать, я не знал. Большие города пугали, поэтому мне
никогда не приходило в голову оставить хорошо знакомые родные горы.
Единственным местом на земле, где я когда-то испытал счастье, была наша
опустевшая хижина. К ней я и стал пробираться, отыскивая путь в лесу.
Блуждая по скалам и непроходимым дебрям, прошел около тридцати миль. В
первый раз в жизни я один провел в лесу три ночи. Совершенно обессиленный,
добрался до дома.
Я не знал, пытались ли мои мучители разыскивать меня. Возможно, они
приходили, когда я уходил на охоту. Более вероятно, что они просто
обрадовались, освободившись от меня, - ведь теперь все золото досталось им.
Я прожил в одиночестве пять лет.
Но это не значит, что я никого не видел все это время. Еще при жизни
матери я подружился с мальчишками из племени чероки, охотился с ними, не
хуже их умел пользоваться луком и стрелами, ставить силки и ловушки. Мои
приятели принадлежали к тем диким чероки, которые захватили горы, когда
правительство начало переселять индейцев на запад. Отец хорошо относился к
ним, и они любили меня. Я был уверен, что индейцы всегда по-доброму встретят
меня и накормят. В тот первый год мне много раз пришлось прибегать к их
помощи.
Живя у Кэфри, я научился возделывать огород, и теперь стал покупать или
менять семена у чероки. Вскапывал грядки, сажал дыни, картофель, сеял
кукурузу. Лес обеспечивал мой стол дичью, ягодами, орехами и корнеплодами.
Было бы неправдой сказать, что я ничего не боялся. По ночам меня
охватывал жуткий страх, и я часто плакал, вспоминая маму и желая, чтобы отец
поскорее возвратился домой.
В первые годы только мысль об отце, о том, что он скоро вернется,
помогала мне выжить. Хотя уже тогда Кэфри был уверен, что отец умер, и не
уставал повторять об этом. Понять, откуда в нем такая уверенность, я не мог.
Прошло три года, и я окончательно потерял надежду увидеть отца. И хотя
понял это умом, вопреки всему, каждый раз, заслышав стук копыт, выбегал
посмотреть, не он ли едет.
Путешествовать в те дни было далеко не безопасно. Везде - на
Натчез-Трэйс, Вилднэс-Роуд и Болд-Ноб - путников подстерегали бандиты и
убийцы. Покинув свои дома, люди часто исчезали навсегда. И кто мог сказать,
что с ними стало?
Некоторые вещи из сундука моей матери мне пришлось обменять на куртку и
штаны из оленьей кожи. За шкурки ондатры и рыжей лисы я получал у чероки
все, что мне нужно.
Пришел день моего пятнадцатилетия. Мама не испекла мне праздничный
пирог. Я сам поджарил яичницу из индюшачьих яиц. Все же день оказался
особенным. Именно в этот солнечный день, когда я собирался сесть за стол, на