"Луис Ламур. Горящие холмы " - читать интересную книгу автора

выемки с водой. Где-то в каньоне, подточенный эрозией, покатился вниз
маленький камешек. Звук постепенно затих.
На вершине столовой горы завывал ветер, проносясь в ветвях шелестевшего
можжевельника. Под его порывами трепетало пламя костра, горевшего на стоянке
следопытов. Был убит человек, и по закону того времени убийца должен
умереть. Койот пронзительно завыл на луну, таинственная какофония звуков
продолжалась мгновение, затем ветер рассеял все звуки, и в ночи, пронизанной
светом одинокой луны, повисло безмолвие. Лишь звук струящейся воды и тихий
стон спящего беглеца нарушали тишину ночи.
Жарким днем, который пришел на смену ночной прохладе, Трэйс Джордан
находился на грани беспамятства и тяжелого изнуряющего сознания. Вскоре
после полудня он услышал топот копыт над головой, затем всадники медленно
вернулись назад. Лежа, он поднял ружье и застыл, выжидая. Если они его
найдут, хотя бы кто-нибудь из них должен умереть.
Он не чувствовал злобы на этих людей, только к тем шестерым, которые
убили Джонни. Эти люди наверху руководствовались той же моралью, что и он
сам, но он боец и будет бороться. Здесь есть вода, у него двести патронов,
но нет еды. Ему остается только ждать, пока он не умрет от голода или от
раны.
Он задремал или потерял сознание... потом смутно вспомнил, что пил,
полоскал лицо и смачивал воспалившиеся от лихорадки губы. Припомнил, как
таскал дрова, чтобы развести огонь и подогреть воду в старой кружке, которую
нашел в развалинах. Затем снял повязку и осмотрел рану. Она была безобразна
и воспалилась, на нее было страшно смотреть. Ему никак не удавалось ее
прополоскать. Уже в середине этой процедуры он вновь потерял сознание... и
когда снова открыл глаза, голова раскалывалась, бок превратился в сгусток
боли. Ему отчаянно хотелось пить, но он слишком ослаб, чтобы доползти до
воды.
Первое, что Джордан осознал - это какое-то движение там, где его не
должно быть. Он прислушался, сознавая опасность и пытаясь как-то объяснить
это слабое таинственное шуршание... Это же юбка! Но это невозможно!
Раненый почувствовал прохладу, и ему стало уютно. Он еще чувствовал
тупую боль в боку, но уже не такую как раньше. Голова была тяжелой, глаза
открывать не хотелось. Что-то холодное коснулось его лба, он замер,
испугавшись, что это ощущение может исчезнуть. Он попытался вслушаться в
звуки, доносящиеся до него, подозревая, что это либо бред, либо близкая
смерть.
Как и прежде струилась вода. Лошадь щиплет траву... ветер уныло
завывает в ветвях можжевельника. Чувствовался запах шалфея и горящих
поленьев. Костер был рядом. Лежа с закрытыми глазами он попытался определить
точное местоположение ружья. На много миль вокруг у него не было друзей,
поэтому в любом случае, тот, кто здесь находится, человек или животное,
представлял для него опасность.
Постепенно прохлада со лба исчезла, и он почувствовал, как чьи-то
пальцы расстегнули его ремень и распахнули рубашку. Пальцы были холодные,
они искусно ощупали рану, и ему на бок легко что-то очень приятное и теплое.
Трэйс открыл глаза и уставился на нависшую над головой скалу. От
прохлады на лбу осталось лишь воспоминание, но приятное тепло на боку все
еще ощущалось. Он перевел взгляд ниже.
Рядом с ним на коленях стояла женщина, но вначале он увидел лишь ее