"Луис Ламур. Там, на сухой стороне " - читать интересную книгу автора

Солнце светит равно для всех, не делая различий ни для религии, ни для
философии, ни для цвета кожи. Ни один человек не имеет права на особые
милости - ни от папы, ни от президента. И в этой стране даже яснее, чем во
всех остальных, видно, что ты должен всего добиваться сам. С тобой не будут
обращаться как с избранным, пока ты сам им не станешь. Некоторые преступают
закон. Они не могут жить честно, поэтому и идут путем силы. Но все против
них, и выиграть им не удастся.
- Человек должен учиться, - сказал я.
- Учиться никому не помешает. Каждая книга сама по себе школа. Любая из
них может научить тебя чему-нибудь. Но даже просто наблюдая, можно многое
узнать. Самым богатым торговцем, которого я знал, был человек, начавший с
торговли вразнос. Он, кстати, тоже был ирландцем. Он достиг вершин бизнеса,
но подписывать свое имя научился только после сорока.
Когда ему исполнилось пятьдесят, он уже говорил на четырех языках и
писал не хуже других. И все же состоятельным человеком он стал еще до того,
как выучил алфавит.
- Если вы такой умный, почему бы вам не заняться чем-нибудь
повыгоднее? - спросил я грубо. - Карманы у вас не золотом набиты, все ваше
имущество - одна-другая лошадь, однако вы тащитесь с ними на самый край
света. Зачем?
Он поглядел на меня, и взгляд его стал ледяным.
- Я не преуспел в жизни, Доби, только потому, что всегда шел за Синей
птицей. Однажды я узнаю, что это такое на самом деле. - Он немного
помолчал. - Твой вопрос справедлив. Я знаю, что надо делать, но никогда не
делал этого. Может быть, передо мной было слишком много рек, которые я хотел
переплыть, слишком много каньонов, по которым я еще не прошел, и слишком
много городов с пыльными улицами, на которых я еще не оставил следов.
Самое неприятное в странствиях то, что в один прекрасный ' день ты
останавливаешься, чтобы оглядеться, и видишь, что горизонт остался там, где
был, что существует еще множество безымянных рек и каньонов, неизвестных
человеку. Только человек этот смертен и старость уже не за горами. Мечта так
и осталась мечтой, а ревматизм и старческая немощь не оставляют тебе ни
малейшего шанса идти дальше. Ты еще увидишь меня лет через пять, Доби... Или
через десять.
Я молча глядел на него. Он уже не обращал на меня внимания и просто
смотрел вдаль, занятый своими мыслями. Я тоже было задумался о своем.
Тут Чантри вышел из дому и направился к конюшне. Всякий раз, когда он
хотел побыть один, он шел чистить своего коня. Он прямо-таки трясся над ним.
Можно было подумать, что его вороной был ребенком. Впрочем, и с вьючной
лошадью он обращался не хуже.
Я вошел в дом. Отец сидел у огня.
- Пап, как ты думаешь, он говорил правду?
- Кто? Чантри? - удивился отец. - Конечно!
- А если у них были свои причины убить его брата?
- Мы нашли труп, сынок. И я знаю Моуэтта и его шайку. Я много слышал о
них.
- Ты слышал! Не ты ли твердил все время, чтобы я не верил всему, что
слышу?
- Ты и сам с ними не очень-то поладил, Доби.
Ну, на это трудно было возразить. Что правда, то правда. Они вели себя