"Луис Ламур. Серебряный каньон (Вестерн) " - читать интересную книгу автора

Кое-как мне удалось перекатиться на живот, подтянуть руки и встать на
колени. Я добрался до стены почтовой станции и лег там; из разбитых губ и
ссадин на лице сочилась кровь, а в голове гремел большой барабан.
Избил он меня жестоко. Ничего подобного не приключалось со мной с
детства, а таких ударов я не получал вообще никогда. Кулаки у него, похоже,
были из дубовых корневищ, а руки - из толстенных сучьев.
Каждый вдох давался мне с трудом; я был уверен, что сломано, по
крайней мере, одно ребро. Но мне все равно надо было ехать. Нахваставшись в
Хеттен-Пойнте, я не мог допустить, чтобы Мойра Макларен увидела меня
валяющимся на улице, как побитая собака.
Я нащупал руками угол здания, подтянулся и встал на ноги. Шатаясь и
придерживаясь за стены, я прошел вдоль станции и добрался до конюшни.
Оседлав Серого, я забрался в седло и подъехал к воротам. Улица была
пуста... Никто не видел, как меня избили, Моргана Парка сейчас нигде не
было видно. С минуту я сидел на лошади - как раз под фонарем, висевшим над
воротами. И тут открылась дверь заведения мамаши О'Хары, и на пороге
появилась Мойра Макларен.
Спустившись по ступенькам, она подошла ко мне и остановилась, с
каким-то благоговейным удивлением разглядывая мое распухшее и окровавленное
лицо.
- Итак, значит, он вас нашел. Всякий раз, когда кто-нибудь надумает
подойти ко мне, он тут же узнает об этом. И всегда это кончается одинаково.
Теперь вы сами убедились, Мэтт, что жениться на Мойре Макларен не так уж
просто. - В голосе ее прозвучала нотка чуть ли не сожаления. - А теперь вы
нас покидаете?
- Ненадолго... Я вернусь за вами. И за тем, чтобы задать трепку
Моргану Парку.
- Опять хвастаетесь. - Голос ее сразу же стал холодным, в нем
прозвучали презрительные нотки. - Все, что вы смогли - это нахвастаться и
оказаться избитым.
Ее слова заставили меня улыбнуться, а при разбитом лице это было
весьма болезненно.
- Плохое начало, правда?
Она стояла, глядя мне вслед.
Я ехал ночь напролет, забираясь во все более и более дикие места. Так
собака разыскивает какую-нибудь дыру, чтобы забиться в нее и умереть.
Однако думал я не о смерти - только о жизни и о том, как снова найти
Моргана Парка.
Всю ночь в голове моей грохотал барабан, отяжелевшее от усталости тело
саднило и болело, распухло и стало бесформенным. Высокие стены каньона
нависали надо мной, и я всем существом впитывал их прохладу. Потом я выехал
на высокое плато, где легкий ветерок нес с собой свежие запахи полыни и
лилий.
Я смутно понимал, что забрался в страну одиночества и забвения, где
могли обитать лишь немногие, и эти немногие вряд ли были рады новичкам. С
наступлением дня я очутился в длинном каньоне, поросшем высокими соснами.
Где-то неподалеку бормотал ручей, и я свернул со звериной тропы, по которой
ехал, шагом направив Серого на этот звук. Трава и цветы поднимались здесь
до лошадиных колен, распространяя пьянящие ароматы. Я был один в глуши,
которая является источником всех наших сил.