"Л.Лагин. Майор Велл Эндъю, его наблюдения, переживания, мысли, надежды" - читать интересную книгу автора

с ним тихо беседовали в коридоре вагона, у окошка, за которым ничего
не было видно. Его почему-то заинтересовало, что я писатель. Я говорю
"почему-то", ибо сам он не имел к писательскому ремеслу никакого
отношения.
Несколько удивленный столь поздним визитом, я пригласил его
войти: я был один в купе. Англичанин вошел, закрыл за собой дверь,
молча вынул из-под пиджака довольно объемистую рукопись, приложил
палец ко рту, передал мне рукопись, крепко пожал руку и ушел, тяжело
ступая протезом левой ноги...
Ранним утром, когда проводник уже убрал постели, а до Ленинграда
еще было сравнительно далеко, он рассказал мне все, что изложено мною
выше.
Поезд уже подходил к ленинградскому вокзалу, когда я спросил у
Паттерсона, как ему удалось узнать про судьбу таинственного бака,
выброшенного темной ночью сорокового года на берег Темзы. Он успел
только сообщить мне, что на другой день после прочтения дневников
майора Эндъю он бродил в районе своей удивительной находки именно с
этой целью. Первый день розысков ничего не дал. На второй день ему
встретился старик садовник одного из ближайших домов. Он-то и
рассказал Паттерсону, не сразу, а после очень долгих и настойчивых
расспросов, историю с появлением и исчезновением бака. Старик сказал,
что тоже видел ржавую длинную жестяную коробку из-под бисквитов, но не
обратил на нее никакого внимания. Паттерсон спросил, почему он не
рассказал никому об огромном баке, рассыпавшемся, как сигарный пепел.
Потому что он не хотел, чтобы его приняли за сумасшедшего, ответил
мистер Соббер. (Фамилия садовника была Соббер.) Ответил, нервно
рассмеялся и пошел прочь, так и не сказав больше ни слова.
Такова предварительная история, которую нам хотелось предложить
вниманию читателей дневников майора Велла Эндъю.

2

 1Четверг, 18 июня.
Трудно представить себе более идиотское времяпрепровождение.
Целый вечер мы переливали из пустого в порожнее. Сначала эти нелепые
разговоры про Марс, про загадочные вспышки на нем. Гадали, что это -
вулканы или не вулканы. Арчи говорил: вулканы. Остальные возражали:
что это за чудные такие вулканы, в которых извержения происходят ровно
один раз в сутки и точно в одно и то же время? Тогда Арчи (в который
раз) начинал выкладывать перед нами свои школьные познания насчет
регулярных извержений исландских гейзеров, и все начиналось сначала.
А эти четверо молодых джентльменов из Ист-Сайда, которых Арчи
коллекционирует с тех пор, как решил увлечься социализмом! Они молчали
и ухмылялись, словно находились в зоопарке перед клеткой с мартышками!
Кончили с Марсом, и началась столь же плодотворная и
организованная дискуссия о социализме. (Ого, у меня, кажется, родился
неплохой каламбур: "Покончили с Марсом и принялись за Маркса"! Не
забыть вставить его как-нибудь завтра во время обеда в клубе. Это
каламбур с большим будущим, или я ничего не понимаю в каламбурах.)
Арчибальд начал свою последнюю, но уже порядком надоевшую арию