"Л.Лагин. Майор Велл Эндъю, его наблюдения, переживания, мысли, надежды" - читать интересную книгу автора

тучи, и над всей округой, мертвой, сожженной и обезлюдевшей, открылось
высокое, чистое и отвратительно праздничное небо. Было щемяще грустно
при виде этого куска нашей милой старой планеты, над которой уже
безраздельно владычествовали не люди, а непоколебимо враждебные
представители другого, чужого, страшного, далекого, непонятного и
злого мира. И было странно и удивительно, что сравнительно совсем
недалеко существовал еще привычный и бесконечно родной, но уже навеки
нам недоступный мир старинного хозяина Земли - человека...
Почти у самой ямы юноша пришел в себя. Видимо, когда-то, страшно
давно, несколько часов тому назад, он был отличным спортсменом. Во
всяком случае, он вдруг с неожиданной легкостью подпрыгнул, ухватился
за край корзины и перемахнул через него раньше, чем его успело поймать
стремительно взвившееся ему навстречу металлическое щупальце. Мы
услышали глухой стук тела, рухнувшего с высоты двенадцати ярдов на
твердую, выжженную землю, и все было кончено.
А его отец оставался совершенно безучастным. Но предположим даже,
что это не его отец, а совершенно чужой человек. Почему он не удержал
этого мальчика от верного самоубийства?
- Почему вы его не удержали? - Я схватил его за плечо. - Вы были
обязаны удержать этого несчастного от верного самоубийства!..
Он молча и как-то очень уж неторопливо смахнул мою руку со своего
туго набитого мышцами плеча и посмотрел на меня с таким презрением,
которого я не простил бы даже члену палаты лордов.
- Я был бы вам, сэр, весьма обязан, - сухо заметил я ему, не
повышая голоса, - если бы вы не забывали, что имеете дело с майором
войск его величества и кавалером...
Тогда этот хам ни с того ни с сего начал смеяться. Он смеялся
так, словно я произнес нечто чрезвычайно глупое. Он смеялся так долго,
что это шокировало бы даже чистильщика сапог. Он смеялся, а я пытался
вспомнить, где я когда-то совсем недавно ловил на себе такой же
вызывающе-презрительный взгляд, и, наконец, вспомнил.
Ну, конечно, передо мною был один из тех чертовых социалистов с
их презрением ко всем честным слугам короля и нации! Но только я
раскрыл рот, чтобы выразить свое мнение об этой неприятной
разновидности англичан, как джентльмен в подтяжках выдавил из себя
сквозь судорожный смех:
- Самое смешное во всей этой истории, что я мастер  1по кровяным
колбасам,  1по кровяным 0!..
- Тем более, - промолвил я еще суше. - Люди вашего скромного
положения обязаны ни при каких обстоятельствах не забывать о...
- Боже, какой идиот! - простонал сквозь смех колбасник. - Да
понимаете ли вы, что нам с вами теперь надо ду...
- Я понимаю только, что такие оскорбления не прощаются! - крикнул
я и бросился на него с кулаками...
Это был человек невероятной силы. Первым же ударом он отшвырнул
меня к противоположной стене корзины, и я на несколько мгновений
потерял сознание.
Я пришел в себя, когда цилиндр, к которому была прикреплена наша
корзина, с громким лязгом скользнул вниз, вобрав в себя ноги своего
треножника, как ножки штатива фотографического аппарата.