"Сельма Лагерлеф. Сказка о сказке (новеллы)" - читать интересную книгу автора

протекло столько времени, что за давностью лет могилы перестали вызывать
страх и почтение, которые обыкновенно внушает людям смерть. Между курганов
пролегла проезжая дорога. И ночной путник не опасался, что в полночь на
вершине кургана его взорам предстанет окутанный туманом нездешний житель, с
немой тоской смотрящий на далекие звезды.
Но сейчас было ясное, свежее утро; еще не высохшая роса сверкала под
горячими солнечными лучами. У подножия царского кургана лежал стрелок и
спал; он еще с рассвета был на ногах и, возвращаясь из лесу после охоты,
растянулся на вереске и уснул. Чтобы укрыться от солнца, он натянул на глаза
шляпу, а вместо подушки положил себе под голову охотничью сумку, из которой
торчали наружу длинные заячьи уши и загнутые на концах перья тетеревиного
хвоста. Лук и стрелы лежали рядом на земле.
Из леса вышла девушка; в одной руке она несла узелок с завтраком.
Ступив на плоские каменные плиты, которые лежали между курганами, она
подумала, как удобно на них, должно быть, танцевать, и, не утерпев, решила
тут же попробовать. Она положила узелок среди вереска и принялась танцевать
в полном одиночестве. Она не подозревала, что за курганом лежит спящий
мужчина.
Охотник продолжал спать. Цветущий вереск пламенел под ярко-синим небом.
Муравьиный лев выбросил из своей норки кучку земли возле спящего. В рыхлой
земле оказался осколок кошачьего золота, он засверкал на солнце таким ярым
блеском, что, казалось, от него должны вспыхнуть сухие стебли прошлогодней
травы, и тогда всю долину охватит пожар. Над головой охотника, словно
плюмаж, торчали тетеревиные перья, переливаясь всеми оттенками сизо-лиловых
красок. Открытую половину лица нещадно палило солнце. Но он не открывал
глаз, чтобы посмотреть на его сияние.
А девушка все еще продолжала свой танец. Она так лихо плясала, что
подняла целую тучу черной торфяной пыли, которая вылетела из каменных
трещин. В кустах вереска валялся выдернутый из земли обломок соснового
корня, он давно высох и стал от старости серым и блестящим. Девушка схватила
его и размахивала им во время танца. От трухлявой коряги во все стороны
летели мелкие щепки. Обезумевшие от страха тысяченожки и уховертки, обжившие
в ней каждую трещинку, дождем посыпались наземь и тотчас принялись торопливо
закапываться среди корней вереска.
Вихрь крутящихся юбок поднял из вереска целую стаю сереньких мотыльков,
они вспорхнули, словно сухие листья под порывом осеннего ветра. Снизу их
крылышки были серебристо-белого цвета, поэтому зрелище было такое, словно
над розовым морем вереска взметнулась белая пена. Порхающие мотыльки повисли
в воздухе, и с трепещущих крылышек посыпалась на землю мельчайшая
серебристо-белая пыльца, наполняя воздух моросящим, сверкающим на солнце
дождиком.
По всему полю среди вереска жили кузнечики; водя задней лапкой по
крылышкам, как смычком по струне, они играли звонкие песни. Кузнечики так
дружно музицировали, что человеку, идущему по дороге через пустошь,
казалось, будто он все время слышит одного и того же кузнечика, который
звенел то справа, то слева, то сзади, то спереди. Но плясунье этой музыки
было мало, и она, танцуя, сама себе подпевала без слов. Голос у нее был
сильный и резкий. Пение разбудило охотника. Он повернулся на бок и,
приподнявшись, выглянул из-за кургана и стал глядеть на пляску.
Ему только что приснилось, что убитый заяц выскочил у него из сумки,