"Сельма Лагерлеф. Новеллы из цикла Невидимые узы" - читать интересную книгу автора

Но Вестблад не соглашался, говоря, что как раз этого работника не хочет
прогонять. Бееренкройц настойчиво продолжал его уговаривать, и тогда
Вестблад наконец признался, что не хочет обижать этого человека, потому что
он сын умершей старухи из Викста, что под Экебю.
- Должно быть, ты, братец, помнишь эту историю, - прибавил Вестблад.
- Ну, коли так, то я бы скорее согласился бежать на край света, чем
жить поблизости от этого человека, - сказал Бееренкройц.
И через час полковник уехал. Он так рассердился на Вестблада, когда тот
не послушался его предостережения, что не пожелал у него оставаться.
- Тут произойдет несчастье, прежде чем я снова сюда приеду, - сказал
полковник Вестбладу на прощанье.

Ровно через год полковник снова стал собираться в Хальстанес. Однако
прежде чем он собрался, оттуда пришло страшное известие. Как раз в годовщину
той ночи, что Бееренкройц провел в усадьбе, унтер-офицер Вестблад и его жена
были убиты в своей спальне одним из арендаторов поместья. Убийцей был
человек с толстой бычьей шеей, приплюснутым носом и поросячьими глазками.


ИЗГОИ

Один крестьянин, убивший монаха, убежал в лес и был объявлен вне
закона. В лесу он встретился с другим изгоем, рыбаком из шхер; того обвиняли
в краже рыболовной сети. Они объединились и стали жить вдвоем в пещере;
ставили в лесу силки на дичь, сами делали стрелы, пекли хлеб на гранитной
плите и по очереди стерегли друг друга. Крестьянин совсем не выходил из
леса, а рыбак, не совершивший такого ужасного преступления, нагружался
иногда дичью, которую они поймали на охоте, и тайком наведывался к
человеческому жилью. Там он выменивал черных глухарей и сизых тетеревов,
длинноухих зайцев и тонконогих оленей на молоко и масло, наконечники для
стрел и одежду. Так они и жили понемногу.
Пещера, в которой они поселились, была вырыта в склоне горы. Широкие
каменные выступы и кусты колючего терновника скрывали вход в пещеру. На
крыше росла пышная ель. Среди ее корней они проделали отверстие для дыма.
Дым просачивался вверх сквозь густые еловые ветви и незаметно рассеивался в
вышине. Обитатели пещеры всегда ходили одной дорогой - по мелководному
ручью, который стекал вниз по горному склону. Никому не пришло бы в голову
искать их следы под его журчащей струей.
Сначала за ними шла охота, как за дикими зверьми. Крестьяне собирались
толпой, словно на медвежью или на волчью облаву. Лучники окружали лес.
Загонщики с дротиками заходили в чащу и рыскали по всем зарослям, залезали в
каждую расселину. Пока в лесу шумела и голосила облава, изгои, затаившись в
своей темной норе, прислушивались к ней со стесненной грудью, не смея от
страха вздохнуть. Рыбак выдерживал в таком положении целый день, но убийцу
непереносимый страх выгонял из убежища на волю; ему казалось лучше видеть
своих врагов. Тут его находили и принимались гнать, но это ему было легче
пережить, чем беспомощное ожидание. Он мчался впереди охотников, скатывался
с крутых обрывов, перепрыгивал бурные речки, взбирался на отвесные утесы.
Грозная опасность пробуждала в нем дремавшие до поры силы, удесятеряла
способности. Тело делалось упругим, как стальная пружина, прыжок точным,