"Сельма Лагерлеф. Шарлотта Левеншельд" - читать интересную книгу автора

- Еще не знаю. Впрочем, нет, знаю! Ты останешься доволен. Никто не
догадается, что обед был затеян в твою честь. Только обещай мне переменить
платье и сойти вниз.
Обед удался на славу. Из многих блестящих и великолепных празднеств в
доме Экенстедтов это оказалось самым достопамятным.
За жарким, когда подали шампанское, гостям и вправду был сделан
сюрприз. Полковник встал и попросил всех присутствующих выпить за
благополучие его дочери Евы и поручика Стена Аркера, о помолвке которых он
объявляет.
Слова его вызвали всеобщий восторг.
Поручик Аркер был небогатый малый, без всяких видов на повышение. Его
знали как давнего воздыхателя Евы, а поскольку у девиц Экенстедт редко
объявлялся какой-нибудь поклонник, то весь город интересовался исходом дела.
Но все ожидали, что полковница откажет ему.
Впоследствии слух о том, как действительно обстояло дело с помолвкой,
просочился в город. Карлстадцам стало известно, что полковница позволила
обручиться Еве и Аркеру только затем, чтобы никто не заподозрил, что
сюрприз, который она сначала приготовила гостям, не удался.
Но это отнюдь не умалило всеобщего восхищения полковницей. Напротив,
все только и говорили, что мало кто умеет так блестяще выходить из
неожиданных затруднительных положений, как полковница Беата Экенстедт.

II

Полковница Беата Экенстедт отличалась тем, что, если кто-нибудь наносил
ей обиду, она ждала, чтобы провинившийся сам пришел к ней и попросил
прощения. Едва этот ритуал бывал завершен, она прощала обидчику от всего
сердца и обращалась с ним столь же приветливо и дружески, как и до
размолвки.
Все святки она ждала, чтобы Карл-Артур попросил у нее прощения за то,
что столь резко говорил с ней в день своего приезда из Упсалы. Она находила
вполне объяснимым, что он забылся в минуту горячности, но не могла понять,
отчего он молчит о своей вине после того, как у него было время одуматься.
Но святки проходили, а Карл-Артур не произносил ни слова раскаяния или
сожаления. Он, как обычно, веселился на балах, участвовал в санных катаниях,
был мил и внимателен к домашним, но не говорил тех слов, которых полковница
ждала от него. Быть может, никто, кроме них двоих, не замечал, что между
матерью и сыном возникла невидимая стена, которая мешает их подлинной
близости. Хотя ни мать, ни сын отнюдь не скупились на изъявления любви и
нежности, но то, что разделяло и отдаляло их друг от друга, все еще не было
устранено.
Возвратясь в Упсалу, Карл-Артур думал лишь о том, чтобы выдержать
испытание по латыни. Если полковница надеялась, что он повинится перед нею в
письме, то ей пришлось разочароваться. Карл-Артур писал только о своих
занятиях. Он стал посещать лекции по латинской словесности у двух
приват-доцентов, прилежно ходил на занятия по латинскому языку и записался в
клуб, члены которого упражнялись в диспутах и речах на латыни. Он делал все,
что было в его силах, чтобы на этот раз выдержать испытание.
Домой он писал самые обнадеживающие письма, и полковница отвечала ему в
том же тоне; но все же она втайне тревожилась за него. Он был дерзок со