"Пер Лагерквист. Улыбка вечности" - читать интересную книгу автора

дома. Может, она, жизнь, столь огромна, что нам никогда ее не постичь?
Никогда - во веки веков! И нам остается лишь бесконечно мусолить одно и то
же, каждому свое, видя, как все другое поглощается тьмой, для нас
непроницаемой.
Мне невыносимо, что жизнь столь огромна! Мне невыносимо, что она не
имеет границ! Мне невыносимо мое одиночество в пространстве, у которого нет
конца!
Я хочу отыскать бога! Нам просто необходимо отыскать бога, чтобы
привлечь его к ответу за жизнь, которая сбивает нас с толку.
Всем нам надо собраться вместе, всем-всем, собраться и отправиться на
поиски бога, чтобы обрести наконец ясность.
Его слушали с напряженным вниманием. Все были захвачены его речью.
Что-то он затронул в них, что-то скрытое в глубине, какое-то больное место,
которое давало о себе знать, стоило его разбередить. Никогда прежде не
чувствовали они с такой остротой горечь жизни, некоторые и вообще ничего
такого прежде не чувствовали. Теперь, наконец, они всерьез осознали свое
положение. Все теперь осознали, какую страшную путаницу являет собой
человеческая жизнь, она столь неохватна и сложна, что не может быть в ней
человеку покоя и нет в ней для человека никаких твердых основ, нет твердой
почвы, на которую можно было бы ступить, нет истины. Теперь они осознали,
сколь унизительно было для них жить так, как они жили, ничего толком не
зная, не имея настоящей веры. Теперь они осознали, к какому страшному,
безысходному одиночеству был приговорен каждый из них, окруженный
непроницаемой тьмой. И они поняли, что этому должен быть положен конец, что
они должны отыскать что-то другое, что одинаково подошло бы всем им, прийти
к ясности и знанию, к истине.
Но некоторые подумали: а есть ли вообще бог? Один из них сказал: а есть
ли вообще бог? Для меня лично бога вроде бы как и нет. Еще один сказал: и
для меня бога вроде бы как и нет. Но тот, исполненный страсти, ответил:
один, отдельно взятый человек может и не испытывать потребности в боге; но
для нас, для миллионов, бог необходим. И они ему поверили и поднялись со
своих мест, чтобы последовать за ним и привлечь бога к ответу за эту
непостижимую жизнь.
Подняться с места им было нелегко. Поднимались они с трудом. Каждый
когда-то уселся так, как ему было всего удобнее, на веки вечные, у них и
мысли не было, что придется когда-нибудь поменять положение. И поднимались
они теперь с великим трудом, и первые их шаги во тьме были неустойчивы, их
шатало из стороны в сторону. Но когда они собрались наконец вокруг того, кто
должен был повести их вперед, они уже твердо стояли на ногах, являя собой
плотно спаянную массу, сообщество людей, объятых священным огнем общей идеи.
Они ощутили, что нашлось наконец-то нечто во всей этой путанице и
неразберихе, что объединило их, - их общая беда, их безмерное отчаяние. Они
ощутили всю глубину своего отчаяния, объединившего их, и они упивались им.
Они ошущали его как могучую силу человека, вырвавшуюся из глубин его
мятежного духа, они упивались им. Счастливые не могли уже понять, как могли
они быть счастливы. Несчастные сожалели, что не были еще несчастнее.
Под водительством того, исполненного страсти, двинулись они в путь,
чтобы призвать бога к ответу.
Вначале их было не так уж и много, если мерить мерками вечности. Но по
пути они подбирали все новых и новых, всех тех бесчисленных, что сидели