"Пер Лагерквист. Карлик" - читать интересную книгу автора

Между карликами и детьми большая разница. Поскольку они ростом
одинаковы, то люди думают, что они друг другу подходят, а они вовсе не
подходят. Карликов часто заставляют играть с детьми, не соображая, что
карлик - противоположность ребенку, что он уже рождается старым. В детстве
карлики никогда, насколько мне известно, не играют, для чего им играть, да
оно и выглядело бы странно при их морщинистых стариковских лицах.
Настоящее издевательство - принуждать нас к этому. Но люди ведь ничего про
нас не знают.
Мои господа никогда не заставляли меня играть с Анджеликой. Зато сама
она заставляла. Я не хочу сказать, что она делала это по злому умыслу, но,
когда я вспоминаю то время, особенно первые годы ее детства, мне начинает
казаться, что мучили меня нарочно, с изощренной злобой. Этот ребенок с
круглыми голубыми глазами и капризным ротиком, которым иные так
восхищались, мучил меня, как никто из дворцовой челяди. Дня не проходило,
чтоб она с утра пораньше не притащилась ко мне наверх (в то время она едва
умела ходить!), и непременно с котенком под мышкой. "Пикколино, хочешь с
нами поиграть?" Я отвечаю: "Я никак не могу, у меня есть дела поважнее,
мне сегодня не до игр". - "А что ты будешь делать?" - спрашивает она
бесцеремонно. "Маленьким этого не понять", - отвечаю я. "Но ты же все
равно пойдешь на улицу, нельзя же спать целый день! Я встала уже
давно-предавно". И мне приходится идти с ней, не осмеливаюсь отказаться
из-за господ, хотя внутри у меня все кипит от ярости. Она берет меня за
руку, будто я ей приятель, - что за дурацкая привычка, терпеть не могу
липких детских рук! Я в ярости сжимаю пальцы в кулак, но она все равно
цепляется, и таскает меня повсюду за собой, и болтает без умолку. К своим
куклам, которых надо кормить и наряжать, к слепым щенкам, которые
копошатся в корзинке у собачьей будки, в розарий, где нам, видите ли,
обязательно надо поиграть с котенком. У нее была докучливая страсть ко
всяким животным, и не к взрослым животным, а к их детенышам, ко всему
маленькому. И она способна была бесконечно играть со своим котенком и
считала, что я тоже должен. Она думала, что я тоже ребенок и, как ребенок,
всему радуюсь. Это я-то! Я ничему не радуюсь.
Случалось, правда, что в ее голове и пробудится разумная мысль, когда
она вдруг заметит, как я измучен и озлоблен, - она вдруг удивленно
взглянет на меня, на мое морщинистое древнее лицо: "Почему тебе не
нравится играть?"
И, не получивши никакого ответа ни от моих стиснутых губ, ни от моих
холодных глаз, умудренных опытом тысячелетий, она посмотрит на меня с
каким-то новым, пугливым выражением в наивном младенческом взгляде и на
некоторое время замолкнет.
Что такое игра? Бессмысленная возня... ни с чем. Странное притворство в
обращении с вещами и явлениями. Их принимают не за то, что они суть на
самом деле, не всерьез. Астрологи играют в свои звезды, герцог играет в
свои постройки, в свои соборы, барельефы и кампанилы, Анджелика играет в
свои куклы - все играют, все притворяются. Один я презираю притворство.
Один я живу _всерьез_.
Однажды я тихонько прокрался к ней, покуда она спала, положив котенка
рядом с собой, и отсек ему кинжалом голову. И швырнул его через окно в
кучу мусора. Я был в такой ярости, что едва ли сознавал, что делаю. То
есть сознавать-то я прекрасно сознавал, я приводил в исполнение план,