"Пер Лагерквист. Карлик" - читать интересную книгу автора

вполне понятно, ведь это его детища, и кому не хочется полюбоваться на
дело своих рук.
Маэстро Бернардо успевал, выходит, и этим заниматься, будучи
одновременно поглощен тысячью других дел - исследуя природу, всяческие ее
тайны, изучая свои цветы и камни, и копаясь в теле Франческо, о котором,
помню, он рассказывал герцогу как о великом, непостижимом произведении
природы, и рисуя в Санта-Кроче "Тайную вечерю" с таким неземным,
вознесенным на невидимый пьедестал Христом, окруженным любящими учениками
- и съежившимся в своем уголке Иудой, будущим предателем.
И тем и другим он занимался, я уверен, с совершенно одинаковым
увлечением. А почему бы ему и не увлекаться своими удивительными машинами
так же горячо, как всем прочим! Допустим, человеческое тело и в самом деле
очень сложное устройство, хотя лично я этого не нахожу, но ведь и машина
не проще, да к тому же, повторяю, он сам ее творец.
Герцога, как ни странно, заинтересовали не столько самые диковинные и
страшные на вид машины, хотя они-то, по-моему, как раз наиболее
действенные, один их вид мог бы обратить в бегство целое войско, сколько,
наоборот, внешне довольно немудреные и не такие уж страшные - он сказал,
что они ему кажутся более надежными. Первые, по его мнению, - скорее, дело
будущего. А сейчас надо использовать то, что осуществимо практически.
Осадные приспособления, любопытный способ минного подкопа под крепостные
башни, остроумные усовершенствования в устройстве метательных машин,
составляющие пока секрет для неприятеля, - в общем, все то, что они,
очевидно, и раньше не раз обсуждали, а частью уже пустили в дело.
В общем же герцог был в восторге. Поразительное богатство идей,
богатство находок, буйный полет фантазии, поистине безграничной, - все это
привело его в восхищение, и он в самых лестных выражениях прославлял гений
ученого старца. Никогда, мол, еще не доказывал маэстро с такой
очевидностью силу своей мысли и своего воображения! Оба они с головой
погрузились в этот захватывающий мир фантазии и с жаром обменивались
мыслями - совершенно так же, как в тот недавний, самый плодотворный из
проведенных ими вместе вечеров. И я слушал их с радостью, потому что на
сей раз и моя душа переполнена была восторгом и благоговением.
Теперь мне совершенно ясно, почему герцог пригласил ко двору мессира
Бернардо и почему так держал себя с ним, обращался как с равным, всячески
выказывал свое почтение, окружал самым лестным вниманием. Теперь мне
понятен и его горячий интерес к ученым трудам Бернардо, к его
исследованиям природы, его необъятным познаниям, как полезным, так и
бесполезным, понятны его проницательные и восторженные суждения о живописи
маэстро, о его "Тайной вечере" в Санта-Кроче и обо всем остальном, что
делал этот разносторонне одаренный человек. Мне все теперь понятно!
Он поистине великий правитель!


Сегодня мне приснился страшный сон. Мне приснилось, будто маэстро
Бернардо стоит высоко-высоко на горе, рослый и величественный, в ореоле
седых волос над благородным лбом мыслителя, а вокруг носятся стремглав
чудища, те самые жуткие уроды, которых я видел на его рисунках в
Санта-Кроче. Они носились вокруг него подобно злым демонам, а он как бы
царил над ними. Лица у этих кошмарных созданий походили на морды ящериц и