"Димфна Кьюсак. Солнце - это еще не все" - читать интересную книгу автора

словами.
Потом он незаметно освободился от ее рук, двинувшись вперед. У калитки
он остановился и оглянулся - но не на Элис, которая стояла возле камелии,
посаженной их дедом восемьдесят лет назад, а на дом позади. В лучах
утреннего солнца "Лавры" - массивные кирпичные стены, чугунное кружево
балконной решетки и парапета, лабиринт печных труб и чердачных окон на
крутой шиферной крыше - казались чем-то вечным и непреходящим. Какие бы
разочарования ни принесла ему жизнь, ничто не могло отнять у него надежного
уюта и безмятежности дома его матери, который был для него не только родным
домом, но и убежищем.
В меняющемся мире Уголок оставался тихим оазисом, и там почтенные
буржуазные семьи высоко держали знамя добродетелей своего класса. И в душе
Мартина, не умирая, жила горечь сознания, что единственный скандал,
разразившийся тут, был связан с ним самим. Жанетт ненавидела
респектабельность и чопорность "Лавров". А ему они нравились. И он будет
сохранять свой дом неизменным, пока у него хватит сил. В сумасшедшем
водовороте современности человеку нужен оплот, а нет оплота надежнее дома, в
который ты глубоко врос корнями.
Он был бы рад научить свою дочь чувствовать так же. Но современная
молодежь презирала и отвергала всякие корни, как и еще многое из того, что
его поколение считало священным.
С усилием, которое причинило ему почти физическую боль, он отвернулся
от дома и поспешил за Лиз.
По газону, держа хвост торчком, с вызывающим мяуканьем проследовала
Ли-Ли и вспрыгнула на плечо Элис, которая все еще стояла у калитки и глядела
вслед Мартину и Лиз с такой томительной грустью, словно, исчезнув из виду,
они лишались ее защиты. Если бы Элис когда-нибудь облекла эту мысль в слова,
она первая презрительно улыбнулась бы подобной глупости: и Лиз и Мартин
принадлежали к числу людей, не нуждающихся в защите, да и будь они другими,
какую защиту могла бы предложить им она? Оба они были замкнутыми в себе и,
на ее взгляд, холодными натурами. Иногда ей казалось, что она могла бы дать
им теплоту, которой они были лишены.
В ту минуту, когда они скрылись за поворотом, в Уголок въехал
незнакомый автомобиль кремового цвета, нагруженный багажом, и Элис
задержалась у калитки, чтобы посмотреть, где он остановится. Гости редко
приезжали сюда в этот час, и утреннюю тишину нарушали только фургоны
молочника и булочника. Она надела очки и увидела, что машина медленно
проезжает по кругу, а шофер смотрит на номера домов. Машина остановилась.
Внезапно перед Элис возникло бородатое лицо. Мужчина за рулем наклонил
голову, словно с ним поздоровались, улыбнулся неторопливой улыбкой и
приподнял шляпу с узкими полями. Несомненно, иностранец.
- Извините, сударыня, мою смелость, но не смогли бы вы сказать мне, не
дом ли это мистера Холлоуэя?
- Нет, нет, - ответила Элис, с сожалением вспоминая, что на ней
комбинезон. - Вам нужен дом напротив. Номер седьмой. За домом доктора
Мелдрема.
- Спасибо. Большое спасибо, - и, снова улыбнувшись своей медлительной
улыбкой, он добавил: - Какая красивая кошка!
- Да, не правда ли?
- Очаровательная картина, - но он смотрел не на Ли-Ли.