"Димфна Кьюсак. Жаркое лето в Берлине" - читать интересную книгу автора

Энн выступила в роли комментатора. На них глядело живое детское личико, и
Джой почувствовала прилив нежности.
- А это я с Керли! - воскликнула Энн, увидев себя, бежавшую вприпрыжку
со своей собачкой по лужайке среди голубых и розовых гортензий.
- А вот и дедушка с бабушкой!
Джой смотрела на них новыми глазами, как на людей не только другой
части света, но и другого времени: непосредственных, жизнерадостных. Перед
ней развернулась вся ее жизнь - жизнь простая, спокойная, не отягощенная
условностями.
Ганс молча и сосредоточенно следил за происходящим. Позади них Шарлотта
бросала восторженные реплики: "Schon!", "Wunderbar!", "Fabelhaft!"*
______________
* Прекрасно! Чудесно! Изумительно! (нем.)

Мать всецело предавалась созерцанию незнакомой жизни, подобно
исследователю, изучающему карту страны, перед тем как туда поехать. Время от
времени она просила остановить показ фильма и дать объяснения. Вот Стивен
марширует с командой Общества спасения на водах. Вот Джой несется с гребня
волны на доске. Вот дети играют с молодым кенгуру. Она должна знать все об
их жизни. Она переводила взгляд с экрана, где Стивен играл с Энн и Патрицией
в волнах прибоя, на Стивена, освещенного проекционным аппаратом, словно
желая убедиться в том, что это действительно ее сын. Она внимательно
просмотрела заснятые в фильме комнаты их дома, хотела знать, из какого
дерева сделана мебель, какого цвета обивка. Она долго рассматривала
последние снимки Патриции. (И Стивен по ее просьбе остановил демонстрацию
фильма.) С экрана она перевела взгляд на Энн, притянула девочку к себе,
словно хотела обнять их обеих.
Исчезла напряженность Стивена, вызванная последними неделями
путешествия из Коломбо. Он снова был самим собою, Стивеном, которого Джой
знала дома и который наконец обрел самого себя. И Джой почувствовала, что ее
сердце бьется в унисон с сердцем матери Стивена.
Киносеанс закончился показом художественных кадров, которые он сделал
для собственного удовольствия.
- Для любителя Стивен и в самом деле хороший оператор, - с гордостью
сказала Джой. - Он только злоупотребляет "эффектами", из-за них нас не видно
на снимках!
- Да! - сказала мать. - Таким он был в детстве. Когда он поехал с
дедушкой в Мюнхен для поправки после перенесенного ревматизма, я подарила
ему фотоаппарат. Он просто-таки изощрялся в снимках, кажется, их называли
"трюками", и мы были уверены, что в нашей семье подрастает будущий
кинооператор.
- Ты никогда не рассказывал мне об этом, Стивен, - укоризненно сказала
Джой, не желавшая упустить ни малейшего события из его детства.
- Я об этом совсем забыл, - вспыхнув, смущенно ответил он.
- Что в этом удивительного, - сказала мать. - В Австралии произошло
столько замечательных событий, не мудрено, что он забыл свое прошлое.
И она, положив руку на его колено и слегка пожав его, улыбнулась сыну
своими любящими глазами. Но румянец уже сбежал с лица Стивена. Он опустил
глаза на ковер, и морщина снова прорезала его лоб.
Мать вопросительно взглянула на Ганса. Он встал.