"Димфна Кьюсак. Черная молния " - читать интересную книгу автора

минуты страсти, настолько же он был напуган возможностью появления ребенка.
- Пусть у нас будет ребенок, - умоляла она, забеременев в третий раз. -
Давай на этот раз оставим его.
Лицо его потемнело.
- Нет! -сказал он резко. - Нет! Я не хочу детей. Никогда. Нужно
избавиться от него. Не так уж это и трудно.
"Это не трудно тебе, потому что не ты будешь делать это", - с болью
думала она, снова ложась в одну из самых фешенебельных клиник, где
обходительный доктор нажил себе целое состояние, исполняя волю таких же, как
она, женщин.
Всякий раз, как это случалось, она не могла отделаться от горького
чувства крушения своих надежд. Вообще-то ей и самой не очень хотелось
ребенка. Все ее материнские чувства были отданы Кристоферу в дни его
детства. И все же, как только жизнь начинала в ней свою созидательную
работу, у Тэмпи возникало желание как-то защитить ее, сохранить. После
пятого аборта, едва очнувшись от наркоза, она испытала такой прилив
возмущения, что дала себе клятву: "Никогда больше". И никогда больше это не
повторялось. Кит не спрашивал, что и как, а она, когда порыв страсти бросал
их в объятия друг друга, была даже рада, что больше не нужно ни о чем
заботиться.
И вот теперь она осталась бездетной и бесплодной. Он отнял у нее
возможность зачатия с такой же бессердечностью, с какой лишил жизни кошку,
слишком плодовитую, по его мнению.
Они были вдвоем, когда принесли телеграмму о смерти его жены. Он читал
ее, и лицо его становилось желто-серым. Он протянул ей бланк. Она пробежала
глазами несколько скупых, официальных строк из дома умалишенных и молча
вернула ему телеграмму. Говорить было не о чем. Ни он, ни она не произнесли
ни слова. Но в ту ночь их захлестнул такой шторм любви, что она осознала,
насколько глубоко он был потрясен этим известием.

Тэмпи не заговаривала о свадьбе. Она не придавала ей большого значения.
Она даже не была уверена, хочет ли этого брака. В той или иной степени он,
конечно, был тем, к чему они стремились все эти годы, он узаконил бы их
отношения, освященные любовью, кроме того, он облегчил бы и устранил
возможные трудности к тому времени, когда Киту придется занять пост главного
редактора газеты.
После того как женщина, ставшая женой Кита в молодости, так незаметно
ушла из его жизни, в отношении Кита к Тэмпи появилось что-то новое. Он был
так же ненасытно жаден в своей страсти, как и в первые дни их совместной
жизни, но к этой жадности прибавилась какая-то жестокость, оставлявшая на ее
теле довольно заметные следы.
Это случилось после одной из таких ночей. Они завтракали на балконе,
увитом хрупкими колокольчиками джакаранды. Казалось, слившаяся с небом
волнистая сверкающая рябь моря затопила своим светом весь мир. Кит еще до
кофе выпил двойную порцию виски. Это ее удивило, потому что, хотя Кит
временами и любил как следует выпить, он никогда не пил до завтрака. Он
поставил на стол свою рюмку и запил виски крепким черным кофе. Он молчал, но
в этом не было для нее ничего странного. За завтраком он всегда молчал.
Обычно они ложились спать очень поздно, поздно вставали. Около часа уходило
на туалет, и только после этого они лениво принимались за завтрак, когда