"Григорий Квитка-Основьяненко. Маруся (Укр.)" - читать интересную книгу автора - Скiльки хоч, що хоч роби зо мною, тiльки не проганяй мене вiд себе,
не сердься... - Та я й не серджусь... - Чого ж ти закрива║шся, чого вiдверта║шся вiд мене? Може, любиш кого другого? Кажи, не соромся; нехай я се сам почую вiд тебе та й пiду свiт за очима! - Нi-бо... я другого не люблю... - Так зглянь же на мене, не закривайся! - Але! ще б i не закриватись! Менi-бо стидно. - Чого ж тобi стидно, скажи? Тут нема нiчого, що я кажу... -А то ж i не стидно сказати... що я тебе... люблю? Нi за що у свiтi не скажу... - та, се║ сказавши, як заплаче гiрко i стала його прохати: - Василечку, голубчику, соколику мiй! Не випитуй же в мене, чи люблю я тебе; я сього тобi зроду не скажу, щоб ти не посмiявся надо мною... Я й сама не знаю, що зо мною сталося: я ще нiкого не любила, нiкого не хотiла любити, цуралася парубкiв, а як побачила тебе, свiт менi не змилився, усiм я нудила, усюди я скучала; а як сказали, що ти просватаний, так я й сама не знала, що й робити. - Марусенько, моя лебiдочко, зiрочко моя, рибочко, перепiлочко! - приговорював Василь, обнiмаючи свою Марусю. - Я ж землi пiд собою не чую - я мов у раю! Чи не сплю лишень я? Так се правда, що ти любиш мене, Марусенько? Скажи менi, правда? - Не скажу, Василечку, ║й-богу, не скажу! - Чом же не хочеш завiрити об мо┐м щастi? - Стидно-бо. - Та хоч десять раз цiлуй, аби не я тебе; а усе-таки не скажу... - Отак же... отак... отак же!.. - приговорював Василь, цiлуючи ┐┐ раз п'ять не вiддихаючи, та вп'ять знову за те ж... та аж вже не змiг i слова промовити... А Маруся лежить у нього на руках i сама себе не тямить, чи вона у раю, чи вона де? Так ┐й хороше було! Хоче щось сказати - i слова не промовить, хоче вiд нього вирватися, так неначе прикована до Василево┐ ши┐; хоче зажмуритись, так очi, против ┐┐ волi, так i зазирають у Василевi очi, що, як угiлля на вогнi, палають, хоче вiд нього вiдвернутись, а й сама не зна, як горнеться до нього... А вiн?.. Вiн тiльки розгляда ┐┐, неначе ┐сть ┐┐ очима; забув увесь свiт; хоч би йому тут з пушок палити, хоч би хто його не кликав, нiчим би не вважив, тiльки що розгляда свою Марусеньку, держачи ┐┐ на сво┐х руках. Далi схаменулась вона, здохнула тяжко i крiзь сльози сказала: - Василечку! що се зо мною сталось? Нiчого не тямлю, не знаю сама себе; тiльки у мене й на думцi, що ти мене любиш, що ти мiй... та бiльш менi нiчого i не треба!.. Боюсь тiльки, чи нема менi за те грiха? - За що, моя Марусенько? - сказав Василь, пригорнувши ┐┐ до свого серденька, i поцiлував щиро. - Ох, не цiлуй мене, мiй сизий голубоньку! Менi усе зда║ться, що грiх нам за се... Боюсь прогнiвити бога! - Так я ж тобi, моя Марусенько, тим же богом божуся, що нема у сьому нiякого грiха. Вiн повелiв бути мужу й жонi; заповiдав, щоб вони любили один одного i щоб до смертi не розлучалися. Тепер ми любимося; дасть бог, сполним святий закон, тогдi i не розлучимося на вiк наш, а до того часу, |
|
|