"В.Н.Кузнецова. Горбун " - читать интересную книгу автора

неожиданностью, как их присутствие для меня.
- Здравствуйте, - растерянно поздоровалась я по-русски, даже не
подумав, что этот язык может быть непонятен для датских пришельцев.
- Добрый вечер, - с сильным акцентом ответил невысокий бледный человек
с бесцветными волосами.
Второй гость молча кивнул, пронзая меня тяжелым взглядом больших темных
глаз. Если кто подумает, что меня смутил именно этот взгляд, неотрывно
следящий за мной, или суровое лицо, от которого веяло силой и нерушимым
спокойствием, то я буду это отрицать, так как смутило меня совсем другое,
хотя и это тоже способно было смутить, если бы выступало самостоятельно.
Смутила меня фигура темноглазого незнакомца, потому что я никогда не имела
дела с горбунами или калеками, а незваный гость был именно горбуном, и от
его присутствия словно сместилось время и действительность уступила место
чему-то старомодному, нереальному, будто я переместилась в романтический
девятнадцатый век, как он изображен в книгах Некрасовой и Панаевой. Только
не делайте вывод, что я далека от жизни и считаю, что в наше время не
существует горбунов. Они существуют, притом их немало, но горбун горбуну
рознь, а мой горбун выделялся среди виденных мною ранее главным образом тем,
что мне предстояло с ним общаться.
Как-то так получилось, что среди моих знакомых не попадались люди с
ярко выраженными физическими отклонениями от нормы, поэтому общаться с
последними я умела лишь теоретически, насколько меня выучили в детстве (не
смотреть пристально, но и не отворачиваться, чтобы не показалось, что тебе
неприятно их видеть, говорить, если придется, спокойно, как с самым обычным
человеком, и все в таком же духе). Я следовала всем вдолбленным в меня
нормам поведения, когда в метро или на улице встречала калек и уродов, но
никогда не общалась с ними напрямую, как мне предстояло сейчас. Мне всегда
было жалко людей, сильно отличавшихся от толпы, потому что я хорошо
представляла, каково им слышать жестокие насмешки, которые нет-нет, да и
бросят им обозленные собственными невзгодами прохожие, и я привыкла, что
лица у несчастных замкнутые, неподвижные, а сами они готовы, казалось, молча
перенести любое оскорбление, а следовательно, психика у них надломлена и
характер от множества перенесенных несправедливостей злобный (недаром во
всех книгах горбунов и уродов выставляют хитрыми человеконенавистниками,
строящими всевозможные козни и не имеющими жалости). Возможно, если бы среди
моих знакомых числился какой-нибудь горбун или урод, я бы переменила свое
мнение, но в тот миг я мыслила именно так, как я изобразила, только
обильнее, полнее и разнообразнее, поскольку человеческая мысль никогда не
появляется обособленно, а цепляется за другие мысли, порой образуя в мозгах
настоящую сумятицу. Так, глядя на горб, обезобразивший спину сидящего передо
мной незнакомца, я подумала, между прочим, что этот человек шьет одежду на
заказ, а значит, ему повезло с местожительством. Живи он не в Дании, а в
России, где не каждое ателье берется обшивать нестандартные фигуры, ему
пришлось бы туго, и так прилично он бы не выглядел, а имей он при этом
обычную зарплату, то он бы не смог воспользоваться услугами даже тех ателье,
которые согласятся на него шить.
- Вы, наверное, подруга Иры? - спросил невзрачный датчанин.
Я успокоилась, освободившись от подтачивавшей мое мужество мысли, что
эти незваные гости опасны. Раз они сразу заговорили об Ире, то беспокоиться
не стоит.