"Эдуард Самойлович Кузнецов. Дневники (Во время первого пребывания в трудовом лагере в 1967) " - читать интересную книгу автора

Я: - Какое это имеет значение? Я же не юрист.
Прокурор: - Ну а все-таки - последняя вами прочитанная юридическая
книга?
Я: - Что же... Я прошу у суда разрешения не просто назвать такую книгу,
но и вкратце изложить содержание пары ее абзацев...
Прокурор: - Зачем же? Просто назовите.
Я: - Это имеет отношение к данному процессу, и потому я хотел бы в двух
словах...
Прокурор: - Название, название!
Я: - Хорошо. "Нюрнбергский процесс над нацистскими судьями". По поводу
аналогичных процессов там говорится...
Прокурор: - Достаточно! Ясно, о чем там говорится, мы сами можем
прочитать. Я просил только название - вы сказали... И хорошо. Мы видим, что
вы знакомы с юридической литературой. Вы вот тут все жаловались на то, что
вас преследовали, не давали вам, так сказать, жить после освобождения. А как
же вы думаете? Вы, - почти скандируя выговорил он, - совершили тяжкое
государственное преступление, и хотите, чтобы вас сразу приняли в наш
советский коллектив? Нет и нет! Да как же за вами не следить? - вон вы на
что руку подняли!
Я: - Не надо менять местами причины и следствия!
Прокурор: - Вы - советский гражданин и на вас распространяется
советская юрисдикция: совершили преступление - извольте отвечать.
Я: - Только соразмерно содеянному!
Прокурор: - Если бы вы исправились, отбывая наказание... Но ведь вот
какую характеристику дала вам лагерная администрация: "За время пребывания в
ИТУ Кузнецов проявил себя с отрицательной стороны, зарекомендовал себя
матерым антисоветчиком. На меры воспитательного воздействия реагировал
враждебно, политзанятий не посещал, на беседах с работниками лагеря вел себя
высокомерно. Неоднократно водворялся в штрафной изолятор, а в 67 г. был
отправлен в тюрму за отказ от работы. Избивал заключенных, ставших на путь
исправления, оскорблял работников санчасти...". Вот как! Это верно о вас
написано?
Я: - Приблизительно. Во всяком случае об оскорблении работников
санчасти не может быть и речи - никогда к ним не обращался.
Прокурор: - За что вас отправили в тюрьму?
Я: - За отказ от работы. Там же написано...
Прокурор: - Значит, вы не хотели работать?
Я: - Я просто хотел поехать в тюрьму. Прокурор: - Чтобы только не
работать?
Я: - Да. Как ранее меня Мурженко и Федоров, я предпочел тюрьму, лишь бы
иметь хоть сколько-то времени для книг.
Прокурор: - Ах, вот как! И вы говорите, что исправились!
Я: - (возмущенно): Я этого никогда не говорил! Мне незачем
исправляться - в вашем понимании, разумеется.
Прокурор: - Так правильно вас судили в 62 г., или нет? Как советского
гражданина, совершившего тяжкое преступление, особо опасное государственное
преступление! Да или нет?
Я (тихо): - Нет.
Прокурор: - Значит, - да!
Я: - Нет.