"Сергей Кузнецов. Кошкин дедушка (Пьеса-монолог)" - читать интересную книгу автора

я лежал. Палату я не помню. Операцию ему делать не стали - по
возрасту. У него был перелом шейки бедра. Пошел за тортом и
упал. Знакомая к нему пришла какая-то. Перед ней, видать, решил
хвост распустить. Ну и увезли его на скорой. Год ведь еще не
прошел даже после смерти Елены Сергеевны. Мучился он недолго.
Месяца два-три всего. Уже перед тем, как его забрать, я
приехал, и меня поразило, что вид у него такой, можно сказать,
предсмертный. Я даже выразился тогда, что он уже одной ногой в
могиле. Привез его сюда. Периодически в туалет его водил. Мука
была жуткая: минут десять-пятнадцать добирались из комнаты.
Рукой я его подхвачу, но у него движения заторможены, страшная
боль же. Есть он стал мало, уже слипни были. Не мог сходить -
запоры, видимо. Надо было, наверно, клизму ставить. Не мог я
тоже ни пошевелить, ничего. Ну а потом мне сказали, и я пришел.
Рвотная масса, и он захлебнулся. Но когда пришел, уже убрали
все. Та самая глуховатая соседка по Дворянскому гнезду, для
которой он за тортом бегал. Она к нему в последнее время
зачастила. Хотела, видимо, квартиру. Видит, что уже все, и
прилипла ухаживать - из корыстных целей. По всему видно было.
Она в результате потом все белье забрала. У них много ведь
постельного белья было. Посуду всю, по-моему, забрала.
Председателем тогда был Юровский, кажется. А у них же не было
наследников. Шахеры-махеры какие-то, и квартиру он эту сделал
дочери своей, что ли. В-общем, воспользовался. ( Кричит
попугай, но уже протяжно, будто плачет.) Ой, нельзя, птичка моя
золотая! Нельзя! ( Берет фотографии и внимательно их
разглядывает.) Елену Сергеевну похоронили на Восточном
кладбище, а Анатолия Сергеевича - на Западном. Такая вот ирония
судьбы вышла. Мест не было, кажется. Людей тоже было немного:
те же самые, которые Елену Сергеевну хоронили, ну и Косорыловы.
Один автобус был всего. Текстильвшей... Тьфу ты!
Текстильшвейобувьторг выделил. Единственное, что они. А так
полностью все я. Памятник был со звездой, тогда же с крестом не
было. Пирамидка такая. Елене Сергеевне я срезал ножовкой звезду
и крест литой приделал. Литье. Дюралюминий. Неужели я ему не
переделал? Не помню. У Елены Сергеевны-то точно, я еще помню,
чтобы не открутили, надфиль сломал, забивал там, чтоб не сняли.
А он... Как же он со звездой-то остался? ( Молчит.) А здесь я
дерном обложил могилку-то. Посадил медуницы. Цветы нашел
какие-то. Он ведь тоже не виноват, что братом ее оказался. На
следующий год прибрал. На второй год подчистил, и все, больше
не ездил. А нет, еще, по-моему, был... Был... Ограду собирался
сделать, да так и не сделал. Уже лет семь прошло, или больше?
Сейчас ее, наверно, не найти... Она, наверно, запущена...
Некрашенная, и надписи уже все, наверно...
Слышны крики: "Хватит уже! Прекратите! Сколько можно?"
ВЕНИАМИН АЛЕКСАНДРОВИЧ берет фотографии и начинает их методично
рвать и разбрасывать клочки в стороны.
ВЕНИАМИН АЛЕКСАНДРОВИЧ. Вот тебе! На! Получай! Ну и что,
что брат? Ну и что с того? И у меня тоже сестра есть, и что? Я