"Ярослава Кузнецова, Кира Непочатова. Доброе слово" - читать интересную книгу автора

потому что кровь залила нас обоих. Черный навалился на меня и я
почувствовала, как серединная пасть вгрызается мне в живот. Жало мое
воткнулось ему в позвоночник, черный откинул голову и завизжал, а я с
размаху сунула руку почти по локоть в одну из разинутых пастей у него на
груди и вцепилась во что-то пульсирующее и трубчатое глубоко внутри. Тут все
пасти хором взвыли, а та, что в самом низу пролепетала:
- Вще, вще, башта, квиты, отпушти, я отполжаю.
- Он... мой! - я задыхалась, в горле саднило от крика.
- Твой, твой, - сказала нижняя. - Отпушти.
Остальные три пасти скулили на разные голоса. Вынуть руку оказалось не
так-то просто. Зубы у черного были загнуты внутрь, таща руку я располосовала
ее чуть ли не до кости. Черный и не подумал злорадствовать, ему здорово
досталось: обе нижние пасти были изорваны в клочья, языки болтались
бахромой. Освободившись, он быстренько удрал на четвереньках в толпу. Я
огляделась свирепо - нет ли еще желающих попробовать моих когтей?
Желающих не оказалось. Зато я встретилась взглядом с человеком - он
успел за это время повернуться на бок и приподняться на локте. Встать, что
ли, пытался?
Я подползла к нему, не заботясь о ложной гордости: уж очень болело
искусанное колено.
- Ну ты... и горазда драться... подруга... - Человек, кряхтя, опустился
обратно на подстилку. - Что это... за чучело?
- Это мой брат.
Я оглядела себя. Грудь и живот у меня превратились в мочало, правая
рука искромсана.
- Страшно тебе, человек?
- Страшно. Смотреть на тебя страшно... вся в кровище.
- Пусть только попробуют, - я принялась вылизывать раны. - Пусть
попробуют у меня мое отнять.
- Это я, что ли, "твое"?
- Ты.
- Зачем я тебе?
- Нужен.
- Именно я?
Я посмотрела на него недовольно. Нет, конечно. На нем свет клином не
сошелся. Просто незачем было лапать меня за голову и говорить всякие
глупости. Соображать надо, что и кому говоришь! "Будь здорова, подруга!"
Будь здорова... Да я твоих правнуков переживу, червь двуногий.
Этот черный ублюдок был частично прав. Человек меня не боится, значит я
не могу заполучить его. Но страх не единственный путь. Отчаяние, боль,
усталость. Тоска, ненависть, беспросветная хандра. Любая сделка с такими как
я. Предательство. Клятвопреступление. Проклятие. Да мало ли...
Семьдесят лет у позорного столба посреди свиного загона. За это время я
лишилась половины левого уха и двух пальцев на ноге. Хорошо хоть нос и глаза
целы остались. Таково наказание за небольшую провинность. Ну ладно... за
большую. За большую провинность. За очень большую. Ладно, я оттрубила свое.
Семьдесят лет как один день, а в году - одна ночь передышки. И после этой
ночи - опять на тумбу. Но теперь мне был дан шанс выкупить свободу за
потерянную душу.
Семьдесят раз, и до того еще семижды семьдесят раз я вылетала на охоту