"Николай Герасимович Кузнецов. Накануне (про войну)" - читать интересную книгу автора

Никогда не забуду, когда соседка, горестно глядя на меня, сказала: "Иди
домой". Я сразу почувствовал, что случилось что-то непоправимое... "Умер-то
не вовремя, в самую страдную пору", - услышал я, входя в дом. Умер мой отец
Герасим Федорович летом 1915 года. Похоронили его на кладбище в пяти
километрах от нашей деревни.
Меня решили отдать "в люди". Вместе с матерью я зашагал по шпалам в
Котлас. Мать упросила хозяина чайной у речной пристани, купца Попова, взять
меня в услужение. Я должен был мыть посуду, прибирать кухню и не заходить на
"чистую" половину. От этой работы у меня осталось неприятное воспоминание.
Вечером я засыпал, когда нужно было еще работать, а рано утром меня будили,
когда очень хотелось спать и глаза не открывались. К счастью, работать в
этой чайной мне долго не пришлось. Скоро меня позвали на "чистую" половину к
горожанину, очень похожему на моего отца. Это был мой дядя Павел Федорович.
Он сказал: "Нечего тебе тут торчать, поедешь со мной. Собери вещички и
приходи на пристань, поедем в Архангельск, будешь жить в моей семье,
помогать по хозяйству и учиться".
С неба свалилось невиданное счастье. Я воображал, как поплыву вниз по
Северной Двине на одном из больших и красивых пароходов, ожидающих у
пристани. Но дядя провел меня мимо этих пароходов к сходне, брошенной с
колесного буксира "Федор" прямо на песчаный берег. Мы прошли в каюту.
"Поедем до Шенгурска без барж, а там подхватим одну - и быстро будем дома",
- сказал дядя.
Я с удовольствием расположился среди буксирных тросов и кип льна на
широкой расплющенной корме. Так началось мое первое в жизни дальнее
плавание. А что же? И верно, дальнее для меня плавание, первая отлучка от
родного дома в далекий Архангельск, о котором я много слышал в деревне и
куда в тайных мыслях помышлял попасть.
В памяти остались сочувствующие мне матросы, блеск работающих шатунов
паровой машины и ее натруженное дыхание, шлепанье колесных лопастей и
продолговатая гиря на конце длинней веревки - ее метал в воду с носа буксира
матрос, выкрикивая какие-то не понятные мне слова, к которым внимательно
прислушивался капитан. Позже я узнал, что матрос измерял лотом глубину реки.
Семья у дяди была большая - два сына и три дочери. Все они учились в
гимназии. Встретили меня радушно. Павел Федорович очень любил детей,
устраивал нам веселые праздники. Жили мы дружно. Часто в дом приходили
торговые моряки, рассказывали о плаваниях, а в год перед революцией я
услышал от них и о страшных германских подводных лодках, выпускающих из-под
воды в торговые суда смертоносные мины.
Ходил одну зиму в школу с двоюродным братом-одногодкой Федей, много
читал, полюбил книги о первооткрывателях дальних стран. Но я понимал, что
жить в семье даром, ничего не делая, нельзя, поэтому старался изо всех сил
помогать по хозяйству. Часто ходил в город, выполняя мелкие поручения дяди.
Дел с каждым днем прибавлялось, и шкоду мне пришлось бросить. Захотелось
стать самостоятельным, устроиться куда-нибудь на работу. По моему росту мне
всегда давали на два-три года больше.
Поговорив с дядей и получив его согласие, я с его же помощью устроился
в Управление работ по улучшению Архангельского порта. Меня приняли без
больших расспросов, убедившись, что я хорошо знаю город, а стало быть, в
состоянии выполнять работу рассыльного. Так в двенадцать лет началась моя
самостоятельная трудовая деятельность.