"Николай Герасимович Кузнецов. Курсом к победе (про войну)" - читать интересную книгу автора

большом соседнем здании и спуститься в метро.
По дороге Сталин продолжал начатый незадолго рассказ о беседе в тот
день с Гопкинсом. "Да, видимо, нам придется вступить в войну",- запомнились
мне слова Гопкинса, которые повторил в разговоре с нами И. В. Сталин. Думал
ли Гопкинс, говоря это, о войне с Германией, ибо американо-германские
отношения к тому времени находились на грани военного конфликта, или
предвидел провал шедших в Вашингтоне переговоров с Японией? Вступит ли
Америка в войну? Решение этого вопроса имело тогда большое значение.
Как мне стало известно позднее, в переговорах Сталина с Гопкинсом
важное место занимал вопрос о номенклатуре и количестве грузов, намечавшихся
к отправке в Советский Союз, и о проводке караванов судов к нашим берегам.
1 августа Гопкинс был в Архангельске и разговаривал с командующим
Беломорской военной флотилией контр-адмиралом М. М. Долининым, от которого я
вскоре получил телеграмму:
"...Гопкинс снова предупредил меня о большом потоке грузов, которые
пойдут морем в Архангельск. Интересовался, можем ли мы обеспечить
одновременную проводку двадцати транспортов в Белое море в зимнее время".
\92\
Вечером 1 августа Гопкинс улетел на Британские острова. При его
значительном содействии в сентябре - октябре 1941 года состоялась Московская
конференция представителей СССР, Англии и США. На конференции{17} были
решены важные вопросы объединения усилий трех великих держав для достижения
победы над фашистской Германией и вопросы помощи Советскому Союзу
снабжением.
В то время, не без влияния Гопкинса, президент США Ф. Рузвельт занимал
положительную позицию относительно того, чтобы британские вооруженные силы в
Европе действовали активнее. Черчилль, как известно, придерживался иной
точки зрения: второй фронт был открыт только летом 1944 года.
Ближе познакомиться с Гопкинсом мне довелось значительно позднее, на
Крымской конференции в 1945 году. В мае 1945 года он с женой снова прибыл в
Москву и присутствовал на дипломатическом приеме Наркоминдела в особняке на
Спиридоновке. Рядом с молодой, пышущей здоровьем женой Гопкинс выглядел
плохо. Приветливое лицо его было очень бледно. В то время он был тяжело
болен и скончался в 1946 году.
Теперь нам известно, кто из политических деятелей США и Англии и в
какой степени искренне, доброжелательно относился к нашей стране.
Дальновидный политический деятель Ф. Рузвельт был прогрессивнее многих, и в
частности - прогрессивнее своего преемника Г. Трумэна. За это его до сих пор
осуждают реакционеры-соотечественники. Его коллега по тройственной коалиции
У. Черчилль, как известно, не скрывал своей неприязни к советскому строю. Но
он вынужден был, учитывая мощь Красной Армии, отдавать ей должное, хотя ряд
бесед между ним и Сталиным, на которых я присутствовал, свидетельствовал не
только об имевшихся противоречиях, но порою даже о вражде, плохо скрываемой
Черчиллем. И понятно, почему вскоре после окончания войны, в марте 1946
года, Черчилль произнес речь в Фултоне, где снова взялся за
антикоммунистическое оружие.
Гарри Гопкинс до конца своих дней оставался благожелательно настроенным
к Советскому Союзу и, как мне думается, дал немало разумных советов новому
президенту, сменившему Рузвельта. Не его вина, что эти советы не пошли
Трумэну впрок. \93\