"Николай Герасимович Кузнецов. Курсом к победе (про войну)" - читать интересную книгу автора

ни \25\ приходилось говорить, первые дни войны все вспоминали с
удивительными подробностями по часам и даже минутам. Да, такое не
забывается!
Нетрудно представить себе состояние И. В. Сталина перед лицом грозных
событий, которые, по его расчетам, должны были произойти гораздо позже,
возможность которых теперь, в 1941 году, он упорно отрицал вплоть до самых
последних дней.
Его состояние передалось тем, кто его окружал, и они не смогли взять в
свои руки рычаги управления. Эти люди не умели самостоятельно действовать, а
умели лишь выполнять волю Сталина, стоявшего над ними. Такова трагедия тех
часов.
Около 10 часов утра 22 июня я поехал в Кремль. Решил лично доложить
обстановку. Москва безмятежно отдыхала. Как всегда в выходные дни, в центре
было малолюдно, редкие прохожие выглядели празднично. Лишь одиночные машины,
проносившиеся на повышенной скорости, пугали пешеходов тревожными гудками.
Столица еще не знала, что на границах уже полыхает пожар войны и
передовые части ведут тяжкие бои, пытаясь задержать врага.
В Кремле все выглядело как в обычный выходной день. Часовой у
Боровицких ворот, подтянутый и щеголеватый, взял под козырек и, как всегда,
заглянул в машину. Немного сбавив скорость, мы въехали в Кремль. Я
внимательно смотрел по сторонам - ничто не говорило о тревоге. Встречная
машина, поравнявшись с нашей, как было принято, остановилась, уступая
дорогу. Кругом было тихо и пустынно.
"Наверное, руководство собралось где-то в другом месте,- решил я.- Но
почему до сих пор официально не объявлено о войне?"
Не застав никого в Кремле, вернулся в наркомат.
- Кто-нибудь звонил? - был мой первый вопрос.
- Нет, никто не звонил.
22 июня в 12 часов дня Советское правительство обратилось к народу с
заявлением о вероломном нападении фашистской Германии. О начавшейся войне
узнала вся страна.
Партия призывала советских людей встать на защиту Родины. Слова
заявления звучали сурово и в то же время оптимистически. Наше дело правое,
мы победим!
Огромная страна поднималась на бой. Тяжелый и кровавый. \26\
Не помню, по своей инициативе или по поручению Сталина вечером связался
с В. М. Молотовым. Он курировал наш наркомат, решая текущие вопросы.
Разговор касался обстановки на флотах. Я в тот час не имел оснований
особенно тревожиться. В Севастополе после ночного налета было спокойно. На
Балтике жестоким атакам уже подверглась Либава, но данных о значительном
продвижении немцев на сухопутном фронте еще не поступало.
Приказываю заместителю начальника Главного морского штаба В. А.
Алафузову чаще информировать Генеральный штаб о том, что происходит на
флотах. Сам, в свою очередь, старался получить самые последние данные о
положении на сухопутных фронтах.
В кабинет быстрым, энергичным шагом вошел приехавший из Севастополя мой
заместитель адмирал И. С. Исаков. Вместо обычного доклада о своей поездке и
проведенном под его руководством учении Черноморского флота он попросил дать
ему время разобраться в обстановке и только после этого доложить свои
соображения.