"Анатолий Кузнецов. Огонь" - читать интересную книгу автора

загудело внутри что-то протяжно... Он прикрыл веки, чтоб лучше видеть.

ФЕДЯ ИВАНОВ добродушный был, спокойный, увалень такой, а здоров и
силен, ну, медведь, как схватил тогда в драке - кости трещали. Только не
умел он сознавать свою силу, точнее, не научился её применять во зло.
Был он из какой-то очень уж многодетной семьи, жили в бараке под
косогором. Остротой ума не отличался, звёзд с неба не хватал. Обноски
старших братьев вечно донашивал. Однажды пришёл в школу - башмаки проволокой
подвязаны. Что-то ему выписывали, помнится, помощь какую-то.
А в общем, серый был, малоспособный ученик, как говорят, середняк
середняком. И, пожалуй, больше всего шансов встретить в Косолучье именно
его. Такие трудятся и трудятся себе мирно, на месте. По логике жизни,
пожалуй, он сколотил себе домишко, огород при нём, поросёнок в хлеву. А то
взял участок в общественном саду. В получку выпивает и ссорится с женой, в
остальное время она его пилит. Покупает по два-три билета лотерей, ходит
проверять, но выиграл только однажды рубль. Премий не получает, на досках
почёта не висит. Ему всегда с таким трудом вдалбливалось то, что другие
схватывали на лету.

ВИТЯ БЕЛОЦЕРКОВСКИЙ - вот кто схватывал всё с лета. Был самой яркой
личностью класса, если не школы. Парень из хорошей, культурной семьи,
единственный сын, всегда очень ухоженный, чисто и модно одетый, изящный, с
лёгким налётом этакого молодёжного снобизма XX века.
Мама у него была очень начитанная, интересовалась искусством и сыну
усердно прививала любовь к нему. Он всегда был в курсе самых свежих новинок,
самых модных веяний, удивлял знанием последних достижений культуры.
Единственный из всего класса читал Норберта Винера, хорошо уже тогда знал
живопись Пикассо, имел записи Стравинского и Бени Гудмана. Для тех, кто с
ним общался, он был просто клад новостей.
Папа его, значительный специалист металлургии, построил небольшую дачку
в бору, километрах в шести от посёлка, но так как был вечно занят, то на эту
дачку родители выезжали редко, а Витька тут-таки и воспользовался этим на
полную катушку. "Гнездо культуры века" там образовалось, как он сам назвал.
Он выпросил у матери и перевёз туда прекрасный по тем временам приёмник
"Минск" с приставным моторчиком собственного изготовления. Далее, целый ящик
пластинок, половина импортные - папа понавёз. Магнитофоны тогда
только-только выходили, так у Витьки уже было какое-то страшное чудовище,
однодорожечная запись, скорость - девятнадцать, и он ночами сидел, ловил по
приёмнику джазы и писал. И сочинял страшно сложные, глубокие стихи.
Компания сложилась по принципу велосипедному. Ребята, у кого были
велосипеды, закатывались к Витьке в "гнездо", бывало, каждый вечер подряд,
слушали, смотрели, спорили до ночи. Дача эта была просто клад. Кричали до
хрипоты, а то и кулаками начинали махать.
Потому что компания собиралась весьма разношёрстная. Например, тот же
Федька Иванов - совсем чужеродное тело. Другие при нём говорили, щеголяли
терминами, именами - он только рот разевал. Но приезжал часто, старательно
на едва живом, насквозь проржавевшем велосипеде брата, с такими ветхими
камерами, что каждые пятнадцать минут надо было останавливаться и
подкачивать их.
К огорчению мамы, Виктор увлекался физикой и математикой. И надо