"А.В.Кузьмин. В прибрежных водах " - читать интересную книгу автора

незамеченным пробраться на катер и был обнаружен уже на переходе. Командовал
этой группой морских пехотинцев лейтенант. На моем катере шли также командир
отряда Антонов и заместитель командира дивизиона по политической части
Слепцов.
Была, помнится, безлунная, но звездная ночь. По небу нет-нет да
пробегали всполохи полярного сияния. Я шел в строю за катером старшего
лейтенанта Василия Комарова. За мной - катер лейтенанта Василия Володько.
Припоминается интересная деталь: за несколько минут до подрыва катера все
находящиеся на мостике обратили внимание на яркую падающую звезду. Старшина
группы мотористов главный старшина Федоров, бывалый моряк из запасников,
сказал: "Это наша счастливая звезда!" Однако примета не оправдалась. Скоро я
увидел по носу, несколько левее, круглый плавающий предмет, появившийся в
кильватерной струе впереди идущего катера. Мина!.. Я отвернул вправо, затем
влево, рас-


107


считывая оставить мину с левого борта. Но, увы, не успел. Все мы
слышали легкий удар за кормой. А через мгновение грохнул взрыв. За кормой
поднялся столб воды. Рядом с нами на мостике не оказалось главного старшины
Федорова: взрывом его выбросило за борт. Вся корма катера была затоплена
водой. Командир отделения мотористов и с ним еще два моториста, которые
находились у моторов, погибли.
Буквально через минуту к нам подошел Володько. Мы подали конец. Ему
удалось подать нам свой.
Морские пехотинцы, находившиеся в кубрике, стали подниматься на верхнюю
палубу. Антонов направлял их на нос, а оттуда по тросам они переходили на
катер лейтенанта Володько. Слепцов и боцман стояли с обеих сторон рубки, не
пропуская никого на корму.
Все это делалось каждым, думаю, чисто механически, в силу заранее
выработанных навыков, а в голове была только одна мысль: "Неужели нам
вот-вот предстоит навсегда проститься с родным кораблем?.."
Между тем нос катера поднимался все выше и выше. Вода проникла уже в
рубку. И все же никто из экипажа не покидал корабля. К этому времени один из
тросов, переданных с катера на катер, оказался вытравленным до предела, и
его пришлось обрубить. Понимая, что малейшее промедление грозит людям
неминуемой гибелью, я приказал матросам покинуть корабль. Но приказание это
мне, помнится, пришлось повторить дважды или даже трижды. Только после того
как я стал называть матросов по фамилиям, они один за другим стали подходить
к единственному тросу, еще связывавшему нас с катером Володько, и,
уцепившись руками и ногами, перебираться по нему. Вслед за ними сошли и
офицеры. С момента подрыва на мине до полной эвакуации людей с тонущего
корабля прошло, как помнится, минут восемь - десять.
Едва только был обрублен последний трос, как оставленный нами катер
встал почти вертикально, сделал около двух оборотов вокруг своей оси и
погрузился в море. Никто из матросов не таил в эти секунды своих слез. Ведь
для каждого моряка гибель родного корабля - величайшее горе.
Катер лейтенанта Володько был сильно перегружен. На нем кроме двух