"Лев Кузьмин. Быстрые кони" - читать интересную книгу автора

Увидел, побагровел, шея и лицо стали у него почти такими же красными,
как его распоясанная рубаха, и он медведем пошел на мальчиков.
- Ах-х вы... - занес он высоко руку, и Митя покорно сжался, а Саша
побледнел, отпрыгнул, закинул назад голову и, словно отодвигая от себя
старика выгнутыми ладонями, замахал ими, забормотал:
- Но, но, но... Вы не очень! Мы ведь не нарочно.
- Ах, не нарошно! Ах, не нарошно! - дважды проревел Филатыч, и опустил
руку, и кинулся к Зорьке, отстегнул вожжи, сложил их втрое, вчетверо - и
вытянул Сашу пониже спины.
- Вы что! - взвизгнул Саша и, держась ладонями за то место, отбежал,
закричал: - Драться, да? Драться? Не имеете права! Я отцу напишу! Он вам
покажет! Он - фронтовик, моряк, а вы...
- Кто я? - изумленно раскрыл рот Филатыч и даже бороду с засевшей там
стружкой выставил вперед.
- Эксплуататор!
- Это почему же? - еще больше изумился Филатыч.
- Потому что деретесь... Трудящихся бьете.
Филатыч опомнился, опять встряхнул вожжами:
- Ах, вот оно что! Трудящих бью... Да будь ты, Сашка, моим родным
внучонком, я бы тебе еще и не так ижицу прописал! Я бы тебе показал
"эксплуатацию трудящих..." Вон по твоей трудящей милости лошадь-то колотит
всю! А она ведь - матерь... От нее жеребеночек вскорости ожидается.
Митя с Егорушкой, услыхав про жеребеночка, заревели в голос. Филатыч
хотел им тоже сказать что-то этакое крепкое, да отвернулся, махнул и взялся
за съехавшую в самый передок саней бочку.
Он качнул ее раз, качнул другой раз, толкнул изо всех сил, и бочка,
накренив сани, расплескивая с таким трудом натасканную воду, покатилась на
снег.
Даже не дав мальчикам и подступиться к пустым теперь саням, Филатыч сам
их за низкие запятки выдернул из-под берега на ровное место, взял в руки
жердь, подцепил не успевшую уплыть под лед дугу и стал запрягать Зорьку.
Делал он это все молча, лишь сказал лошади:
- Но, милая... Давай потихонечку к дому, давай...
Во двор интерната въехали печально, медленно, как с похорон. За пустыми
санями шел хмурый Филатыч, следом плелись Митя с Егорушкой, а позади всех,
задрав кверху голову, шагал крепко обиженный Саша.
У самого крыльца тюкали деревянными лопатами, проводили ручьи
интернатские малыши, им помогала Павла Юрьевна. Она увидела грустную
процессию, очень удивилась:
- Филатыч! Что за странный вид? А где бочка? А где у вас шапка? Ничего
не понимаю.
Старик повернул Зорьку к воротам конюшни, буркнул:
- Что наш вид? Вы лучше на лошадь гляньте, на ноги. Вот там - вид.
Павла Юрьевна глянула и ахнула. Ребятишки тоже ахнули, повалили толпою
вслед за санями. Егорушка, размахивая руками, с ужасом и восторгом округляя
свои ореховые глаза, принялся рассказывать малышам подробности.
А Саша с Митей - боком, боком - взошли на крыльцо, шмыгнули в сени, в
раздевалку, смахнули прямо на пол сырые одежки и валенки и, печатая босыми
ногами по крашеному полу мокрые следы, кинулись в теплую, по-вечернему
сумеречную спальню. Дальше им от своего несчастья бежать было некуда. Только