"Юрий Кувалдин. Ворона." - читать интересную книгу автора

понимаю так. Мы рождаемся бессознательно. Входим медленно в жизнь и
думаем, что до нас ничего не было. А если и было, то враждебно нам.
Человек жесток. Он хочет бороться с тем, что создано до него и не им.
Даже не пытаясь понять то, что создано не им. Понимание приходит к
тридцати - сорока годам. Не нужно новых форм и новых содержаний! Нужно
просто понять, что ты сама стара как мир, что ты - и Мария Магдалина, и я,
и он, и она. Ты - старая форма и старое содержание. Не обижайся, но ты,
как и я, как и все люди, всего лишь экземпляр немыслимого тиража
человечества, а оригинал - Бог! Вот и все.
Ильинская села рядом с Александром Сергеевичем и продолжила поедание
черного винограда.
Маша огорчилась, но из чувства противоречия воскликнула:
- Пусть я буду вороной, но не буду экземпляром тиража.
Я хочу быть оригиналом!
- Хотеть не запрещается, - сказала Ильинская. - Но это уже было.
- Вороны не было!
- Деточка, на этом свете уже все было, - мягко сказал Александр
Сергеевич. - Только вы об этом пока не знаете. Жизнь дана вам как раз для
того, чтобы к концу ее вы узнали, что все уже было.
- Как вы скучны! - сказала Маша. - Если бы все так рассуждали, то жизнь
давно бы кончилась.
- К сожалению, желани злых гениев человечества о прекращении жизни на
земле неосуществимы.
Одного желания мало. Вы говорили о любви так сложно, а она-то, любовь,
и не даст покончить с жизнью. Вас родили, не спрашивая вас об этом. Вы не
захотите жить - родят других, десятых, миллионных. Вы затаптываете траву
подошвами в одном месте, убиваете траву, торите тропинки, а она прет в
другом месте.
Пойдете прокладывать тропу там, а прежняя тропинка зарастет. Вот вам и
человечество, - сказала Ильинская.
- Вы хотите сказать, что я - трава?! - возмутилась Маша.
- Я этого не сказала, но дала понять в принципе, - сказала Ильинская. -
Я-то уж точно - трава. А каковы были мечты? Я родилась на Урале и все
время мечтала: в Москву, в Москву! На сцену! И что же получилось? Я в
Москве. Ну и что? Играла горничных, мечтая о Заречной. Сколачивала
параллельно свой театр в подвале, но он быстро развалился. Время шло. Я
смирилась. И работала на сцене, как люди работают везде. Что такое слава?
Это когда о тебе знают миллионы. Но все умрут, и слава исчезнет. Актеры
быстро забываются. Кто такой Давыдов? Один звук и остался. А как гремел в
свое время. А ножка о ножку балерин пушкинских времен? Как они танцевали?
Должно быть, хуже Улановой. Кто об этом знает. Конечно, Пушкину можно
поверить, что хорошо тогда танцевали. А если не поверить? Он ведь был
влюбчивый, и оценки его завышенны.
- Есть судьба - и от нее не уйдешь, - сказал Александр Сергеевич и
опрокинул рюмку водки.
Миша молча доел свой шашлык, пригладил светлые волосы, он был высок и
худощав, и сказал:
- Жаль, что все вы устали от жизни. Нет полета воображения, нет
стремления к идеалу. Очень жаль. Вы нашли удобные оправдания своих неудач и
успокоились.