"Юрий Кувалдин. Ворона." - читать интересную книгу автора

ЮРИЙ КУВАЛДИН.

ВОРОНА.


Занавес, на котором была изображена ворона, открылся. В зале скрипнуло
кресло. Солнце только что зашло, но было еще светло. В углу у забора Миша
жарил шашлык, и острый запах разливался по всему парку. Парк принадлежал
когда-то советскому писателю Н., а теперь был продан владельцу
инвестиционного фонда Абдуллаеву, который за полгода возвел на месте
старого дома трехэтажный коттедж по американскому проекту, с застекленной,
как витрина супермаркета, террасой, с которой открывался роскошный вид на
реку.
Миша писал рассказы, хотел быть знаменитым, искал славы, но рассказы
никто не печатал. Он работал у Абдуллаева за пятьсот долларов в месяц и
занимался рекламой. Еще Миша написал пьесу, и сегодня она будет разыграна.
Он ждал героиню, удачливую Машу, которая тоже сочиняла, но в отличие от
Миши вовсю печаталась и переводила каких-то англичан, даже в Лондоне
побывала.
Книги советского писател Н. лежали в туалете и расходились по листочку
довольно-таки быстро, бумага была мягкая.
Наконец приехала Маша, как послание от какой-нибудь Хлои или Гликеры.
Она была в черных джинсах и черной водолазке.
- Почему ты всегда ходишь в черном? - спросил Миша.
- Это в память о матери, - ответила Маша.
- В черном переплете книга выглядит дороже, - сказал Миша.
- С золотым тиснением.
- Сократ, Иисус, Шекспир. Мне хочется быть умнее себя, - сказал Миша и
продолжил: - Я знаком с тобою полгода и только теперь осмелился спросить о
черном.
- Надо быть смелее, - сказала Маша. - А где сцена?
- Там, - махнул в сторону реки Миша.
Маша села на скамейку и, подумав, сказала:
- Вчера на ночь читала Борхеса. У нас так никто не пишет.
Художественное литературоведение на безумном вдохновении.
- Я люблю авторов за имена, - сказал Миша.
- В этом особая прелесть. Послушай: Бо-о-р-хес! Не обязательно читать!
Но обязательно знать имена! Нужно знать как можно больше имен и
повторять их в разговоре как можно чаще, чтобы тебя слушали с открытыми
ртами! Пруст, Джойс, Барт! Бо-о-р-хес!
- А еще - я утром проснулась в страхе от грозы. Бедная моя собака
влетела с грохотом в комнату и дрожала так, что кровать моя ходила
ходуном. Моя собака очень боитс грозы.
- Я тоже боюсь грозы, - сказал Миша. - Однажды она застала меня в поле.
Ты представляешь, вокруг меня огненные гвозди молний, а укрыться негде!
Я дрожал, как твоя собака.
Скрипнула калитка. Это вернулись с прогулки экономист Соловьев и старый
киноартист Александр Сергеевич.
Миша представил Машу.
- Ага! - рассмеялся лысый, с бородкой и в очках, Соловьев.