"Олег Куваев. Чуть-чуть невеселый рассказ" - читать интересную книгу автора

Может быть, я сказал это не совсем нормальным голосом, потому что
Ленька тихонько свистнул и смолк. Минут пять в комнате стояла тишина.
- Чайку надо поставить, - сказал Семен Иванович.
На другой День я и не заметил, как ребята исчезли через пять минут
после ее прихода. Может быть, они просто из вежливости не хотели смотреть,
как какая-то девчонка колет их начальника шприцем ниже спины.
В тот день начало немного задувать. От аэропортовской комнаты для
приезжих до нашего домика было метров двести. Она пришла в пальто,
запорошенном снегом, из-под пальто чуть виднелись белые полы халата. Я
предложил немного согреться у печки, но она быстро сделала укол, оставила
несколько таблеток и ушла.
В этот день самолет не пришел, и на другой день стало ясно, что не
придет. Ветер дул иногда порывами метров на двадцать. На улице порядочно
подвывало, и белая пелена неслась мимо низкого окна избушки.
Часов в одиннадцать ребята исчезли. Я оделся и лежал на кровати.
Чуть-чуть взгрустнулось.
Она пришла в двенадцать и на этот раз без приглашения подошла к печке.
Стояла ко мне спиной, приложив руки к надежному боку "Ивана Грозного".
Ладошки были совсем красные. Плохо прикрытая дверь постукивала снаружи.
Почему-то мне очень хотелось сказать ей спасибо. Но я не знал, как это
сделать.
- Очень жаль, доктор, что нас не будет здесь летом. Мы сходили бы с
вами на шлюпках на северную сторону. Там есть одно место...
- Какое?
- Зеленое. Вода зеленая. И синие скалы. Тишина так и бьет по ушам.
- Тишина бьет, - усмехнулась она. - Расскажите лучше о Тянь-Шане.
- Нельзя по заказу. Между прочим... можно поехать в отпуск. У меня там
куча друзей-киргизов.
- А вот возьму и серьезно поеду...
- Они свои в доску ребята.
- А для меня все свои в доску, - сказала она и стала вынимать из
баночки шприц.
После укола она немного задержалась. Сидела в пальто на стуле и
смотрела на белое от снега окно. Я злился на себя, стал подкидывать в печку
уголь и кинул его не так, как надо. Черный язык дыма выпрыгнул из дверцы, и
я, должно быть, стал похож на эфиопа. Она засмеялась, и я хотел найти
зеркало, чтобы тоже посмеяться вместе с ней. Но зеркала не нашлось.
Самолет все-таки пришел. Он пришел ночью, но мы не удивились: от
сумасшедших полярных летчиков можно было ждать и не такого. Мы услышали гул
мотора, и Ленька кинулся встречать курьера.
На этот раз прилетел незнакомый. Не снимая куртки, он сел к столу и
стал заботливо протирать очки, вынутые из кармана.
- Чайку? - спросил Семен Иванович. Курьер молча протирал свои очки.
Покрасневшее от холода лицо его ничего не выражало.
Мы выполнили все формальности. Курьер старательно запер портфель и, не
выпуская его из рук, стал искать шапку.
- Чудак какой-то, - сказал Ленька, когда дверь закрылась. - Наверное,
новенький.
Мы вскрыли пакет. Там находилось все, что надо. Аккуратно сколотые
канцелярской скрепкой бумажки лежали на столе. От них веяло чистым холодком