"Олег Михайлович Куваев. Эй, Бако! (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

значило: "Нет!"
По особому стуку впустили только высокого старика с сумасшедшими
глазами. Он выпил вино, вынул из кармана дудку и заиграл, отдувая небритую
щеку. Усатые мужики запели тонкими женскими голосами.
...Ночевал Рощапкин у Кекеца, так как в десять вечера вся компания
направилась к нему домой, включая хозяина погребка. Кекец жил в старой части
города, где дома в узких улочках напоминали маленькие кирпичные крепости.
Над крепостями висели крупные южные звезды, и куда-то в небо дугой взлетала
освещенная лента фуникулера. Где-то около этой световой дуги, как знал
Рощапкин, похоронен был Грибоедов.
У Кекеца тоже пили вино, которая наливала из плоских бочонков
добродушная черноволосая матрона - жена, а из дверей выглядывали дети. Их
было так много, что можно было поверить: от вина предметов становится
больше.

Было раннее утро. В открытое окно веранды шел легкий воздух,
непостижимая тишина. В этой тишине кто-то протяжно кричал:
- Мацо-о-ни! Ма-а-а-цони!
Рощапкин смутно вспомнил узкие средневековые улочки, по которым они
вчера с Кекецем добирались домой. Почему-то этот город так любили люди
возвышенного строя души: Есенин, Пастернак и Пушкин Александр Сергеевич?
Скрипнула дверь, вошел всклокоченный Кекец и знаком предложил ему одеваться.
- На работу? - шепотом спросил Рощапкин.
Кекец как-то странно покачал головой: вначале положительно, потом
отрицательно.
Они вышли на улицу и по сбегавшим вниз булыжным закоулкам, мимо
затейливых прошлого века особнячков со столбиками, и верандами, и
лестничками, похожих на шкатулки в комиссионке, в ранней прохладе улиц
прошли они неизвестный Рощапкину путь и очутились перед дверью, на которой
была крупная надпись "ХАШНАЯ". Несмотря на ранний час, дверь была распахнута
чуть не настежь. Внутри стояли столики, за столиками сидели мужики в ужасной
щетине и ели из дымящихся мисочек. Перед каждым стоял графинчик и стопка.
- Дорогой, - сказал Кекец. - Ты видишь народный обычай? До семи утра,
если ты вчера пил, можно выпить немного водки и съесть хаши. Такой
специальный суп.
Меж тем напитавшиеся вставали из-за столов c видом людей, выполнивших
спозаранку важную государственную работу. Наверное, шли бриться.
- А после семи? - рассеянно спросил Рощапкин. - А не водки?
- Только до семи и только немного водки. Иначе алкоголист, - убежденно
сказал Кекец.
- И обязательно хаши.
Официант быстро принес и миски, и графинчик. Даже на глаз было видно,
какой он холодный.
- Такой обычай, - повторил Кекец, наливая водку. - И ни один грузин от
этого обычая еще не умер.
Они выпили, и Рощапкин с наслаждением начал есть острое горячее хаши.
- Ты в отпуске? - спросил Кекец?
- Да, - твердо сказал Рощапкин.
- А мне на работу. Я банщик. Людей мою. Серные воды знаешь?
- Читал у Пушкина.