"Пауль Аугустович Куусберг. В разгаре лета (1 часть трилогии)" - читать интересную книгу автора

ходом?
Что бы там ни было, не хочу я думать о ней плохо. Мне в самом деле ее
жалко.
Говорила ли Ирья (как-то нелепо называть ее все время по фамилии) с
нашим директором, и если говорила, то о чем, я не знаю. Только вряд ли
Руутхольм успел помочь чем-нибудь Элиасу: началась война.
Чертовски здорово, что Руутхольм взял меня, с собой. В батальоне пока
что делать нечего. Он как боевая единица все еще формируется. Народу у нас
все время прибавляется, комплектуются взводы и роты. Командиры хлопочут,
составляют списки, знакомятся с бойцами, сортируют их и просеивают, ломают
голову, куда кого назначить. Время от времени пошлют куда-нибудь двух-трех
человек по ничтожному делу, а бывает, что и целую группу отправят. Основное
занятие нашего брата-- патрулирование улиц да караульная служба. Нийдас два
дня пропадал, потом выяснилось, что ребята минировали элеватор.
Иногда устраивают нечто вроде учений. Я в армии не служил, мне бы очень
не помешало, чтобы меня малость поднатаскали. Стрелять из винтовки могу, но
ведь этого мало. Ученье никому не во вред. Кроме начштаба, старшего
лейтенанта в старорежимном мундире, на котором нашиты знаки различия Красной
Армии, среди нас нет, пожалуй, ни одного кадрового военного. Большинство,
конечно, отслужило в свое время положенный срок и в бою не растеряется, но
вряд ли нам хватит этого для выполнения серьезной задачи.
А какой задачи? Я даже и не знаю, чем должен заниматься истребительный
батальон. Нийдас уверяет, будто истребительные батальоны созданы для поимки
диверсантов и парашютистов. Может, оно и так. Поживем - увидим.
Название "истребительный батальон" звучит как-то слишком угрожающе. Мы
ведь не истребляем, мы, наоборот, защищаем народ от фашистского истребления.
- Главная наша задача - истребление вражеских шпионов, диверсионных
групп и парашютистских отрядов, поэтому наша часть и называется
истребительной, - поучающе объяснил мне Нийдас. - В конце концов, не по
имени судят о людях.
Заходил вчера вечером домой, встретил во дворе хозяина дома, и он
сказал мне, что слишком я поторопился. Это он насчет истребительного
батальона: сгоряча я, мол, вступил.
- Умный человек голову в огонь не сунет, - добавил он
многозначительно.
Я лишь усмехнулся на это. Да и что мне оставалось: у нашего хозяина
такие понятия, что его ничем не проймешь.
Каждый раз он учит меня уму-разуму и злится, когда я лишь ухмыляюсь.
Вот и сегодня:
- Русские отступают, и не вам, необученным молокососам, остановить
немецкие танки,
Я ему говорю:
- У нас есть люди... и постарше.
Сам знаю, что надо было дать сдачи покрепче, но со мной всегда так:
потом, бывает, что-нибудь и придумаю, да уже поздно. К тому же какой смысл
объяснять ему, зачем я вступил в истребительный батальон и взял в руки
винтовку? Вот если бы он ждал гитлеровцев, тогда бы уж я не стал
отделываться одной ухмылочкой, но хозяин дома вовсе не радовался войне.
Несмотря на то что без конца боялся в последние месяцы, как бы и его
"владение" не национализировали. Сын его, мой ровесник, куда махровее