"Пауль Аугустович Куусберг. В разгаре лета (1 часть трилогии)" - читать интересную книгу автора

Неужели я и сам не вижу, что Красная Армия отступает. Но кусать локти и ныть
-- разве от этого станет лучше? Терпеть не могу растравлять себя, а издевки
Нийдаса как раз и растравляют душу.
Я говорю ему:
- У пярнусцев есть танкетки.
Звучит это, конечно, по-мальчишески, но не могу же я молчать.
Да, у пярнусцев есть пять танкеток, но не совсем настоящих, вернее было
бы назвать их транспортерами, но слово "танкетка" звучит весомее.
Красноармейская часть, отправившаяся на фронт, оставила тут, как
непригодные, старые тягачи, покрытые броней только спереди. Их забыли на
дворе какой-то казармы, а рабочие завода Сейлера сами отремонтировали эти
тягачи, и вот четыре транспортера уже на ходу.
Нийдас ухмыляется:
- Ну да. Пять этих развалин как раз и добьются решительного перелома в
ходе войны.
- Нет, его добьются главные силы Красной Армии, вооруженные тысячами
танков и самолетов, когда они вступят в бой. При чем тут пять развалин?
- Бронированные клинья немцев вот-вот достигнут Ленинграда и Москвы.
- Я не считаю фашистские войска непобедимыми. Нийдас опять улыбается:
- Ты усердно читаешь газеты. А я больше доверяю собственным глазам...
В споре с Нийдасом я всегда оказываюсь в проигрыше. Меня злит его
пессимизм, но все-таки привлекает его оригинальный аналитический ум.
В первый же день я замечаю, что у местного истребительного батальона
хлопот куда больше, чем было у нас в Таллине. Взводы и роты все время
выезжают на операции, возвращаются с облав. Ребята говорят, что такие
истории, как в Вали, происходят и в других местах. В Килинги-Нымме пришлось
вступить в самое настоящее сражение и поначалу даже отступить. Выехали туда
на двух грузовиках с двумя мотоциклами впереди. Лесные братья мотоциклы
пропустили, а по грузовикам открыли внезапный огонь из сосняка на Лийвамяги.
Нескольких наших сразу ранили. Несмотря на это, они очистили бы город от
бандитов, но к тем подоспела помощь. Лишь потом, вместе с одним
красноармейским подразделением, лесных братьев удалось разогнать и вызволить
из какого-то погреба несколько десятков арестованных.
Говорят еще о том, что в лесах Пярну шайки появились уже давно. Все,
кто боялся репрессии, попрятались в лесах, а едва началась война, сразу
показали зубы. Это вызывает даже споры у нас. Одни уверяют, что высылки
стали козырем для наших же врагов, для крупных хуторян и всяких "бывших". Им
теперь ничего не стоит сбивать людей с толку. Но другие убеждены, что надо
было очистить республику от "пятой колонны". Что в лесных деревнях все равно
начались бы перестрелки, даже если бы всех этих "бывших" и пальцем не
тронули бы.
Еще говорят, что хозяева больших хуторов и бывшие главари самообороны
сами вооружали даже батраков, а мы по десять раз проверяем каждого рабочего,
прежде чем взять его в истребительный батальон.
В батальоне сейчас триста сорок человек, а ведь могло быть вдвое
больше, могла быть тысяча. Надо было с первого же дня вооружить деревенский
актив. Если бы в каждой волости были вооружены хоть человек двадцать, не
пришлось бы нам сейчас метаться по всему уезду. Уж тогда бы лесные братья не
посмели вылезать из кустов.
Почему же, спрашиваю я у ребят, волостные активы не были вооружены?