"Пауль Аугустович Куусберг. В разгаре лета (1 часть трилогии)" - читать интересную книгу автора

Элиас сказал:
- Так ведь он и сам хуторянин.
Теребя пальцами клеенку, Хелене сказала:
- Этот хутор загубит всю нашу жизнь. До его покупки все было хорошо.
Роланд во всем со мной считался. А как только стал хуторянином, все
переменилось. Пошли разговоры, что жена, дескать, замок дома, что если она
не помогает ставить хозяйство на ноги, так от нее дому только разор. Начал
косо смотреть на то, что я ходила в Народный дом. Сам он махнул рукой и на
хор и на драмкружок и пртребовал, чтобы я тоже сидела дома. Слишком быстро я
ему подчинилась, вот он больше и не считается с моим мнением.
- Когда на душе скверно, все выглядит в черном свете, - попытался
Элиас утешить сестру.

- Он превратил меня в батрачку. Я тут ничего не стою. Какая-то
принадлежность по хозяйству, и все. Только тем и выше скотины, что со мной
он хотя бы спит.
Хелене была почти в исступлении. Элиасу вдруг открылось, что
супружеская жизнь сестры вовсе не такова, какой показалась ему с первого
взгляда, и он ужаснулся.
- Хутор превратил Роланда в другого человека, - продолжала жаловаться
Хелене. - Или я раньше сама была слепой. Когда я сегодня спросила, куда он
так поздно собрался, то он просто накричал на меня: нечего, мол, разыгрывать
из себя няньку. Ну, к чему может прийти наша жизнь?
- Мужья всегда ссорятся с женами, - успокоил ее Элиас. - Без ссор в
семье не обходится.
- Тебе могут показаться смешными мои разговоры, а мне все время
плакать хочется.
Элиас еще не успел уйти к себе на сеновал, как вернулся Роланд. Он
внимательно всмотрелся в них и начал жаловаться, что сердце замучило его:
барахлит, будто засоренный мотор.
- Мы тут поссорились с твоей сестрой без тебя, - сказал Роланд, как
бы извиняясь. - Распоряжения, приказы так и сыплются, лезешь из кожи, а
тобой все равно никто не доволен. Приходишь домой измочаленный и нервничаешь
из-за каждого пустяка. Если Хелене перестанет меня понимать, то хоть
вешайся.
При этих словах, как заметил Элиас, Хелене явно обрадовалась.
По-видимому, Роланд не такой уж бесчувственный, как ей казалось.
Они поговорили еще о разных пустяках, а потом Элиас поднялся. Проходя
лугом, он услышал вдали выстрелы. Стреляли за лесом. На каждый выстрел
откликались лаем собаки.
Элиас растянулся на сене, не раздеваясь. При этом он подумал: а вдруг
выстрелы означают предпринятую в деревне облаву, тогда ведь могут прийти и
сюда? Видимо, следовало на всякий случай покинуть сеновал. Провести ночь в
лесу и вернуться назад утром. Но не было сил подняться. Элиаса охватило
какое-то безразличие и равнодушие. Будь что будет. В голове у него даже
промелькнула мысль о том, что, может быть, самое лучшее попасть в руки
милиции или истребительного батальона. Его не оставляло ощущение, что он
действительно все больше и больше впутывается в какой-то неприемлемый для
него заговор.
Элиаса совсем не радовало безудержное наступление немцев. Ему казалось,