"Генри Каттнер. Двурукая машина" - читать интересную книгу автора

ее рук, она стояла без движения. А сейчас новый приказ
оживил робота, и пока одна программа сменялась другой,
движения его были импульсивны. Казалось, он согнулся в
неловком поклоне, так что голова его оказалась на одном
уровне с головой Гарца.
Гарц увидел собственное лицо, отразившееся в гладкой
физиономии "фурии". Было что-то похожее на насмешку в этом
неловком поклоне робота, чью грудь украшала кроваво-красная
орденская лента, делавшая его похожим на дипломата,
награжденного за заслуги. Однако заслуги эти были весьма
сомнительны: этот точный механизм стал соучастником
преступления. Удаляясь, робот оглядывался на Гарца, как бы
унося с собой отражение его лица.
Гарц наблюдал, как "фурия" гордо шествовала к двери.
Затем услышал, как ее размеренные шаги загрохотали вниз по
лестнице. Всем телом ощущая эту тяжелую поступь, от которой
содрогался пол, Гарц внезапно почувствовал тошноту и
головокружение - он подумал, что сейчас сама структура
общества сотрясается под его ногами.
Машины тоже подвержены коррупции.
Жизнь человечества все еще зависела от компьютеров, но
компьютерам нельзя больше доверять. Гарц заметил, что у
него дрожат руки.
Он задвинул ящик стола и услышал, как мягко щелкнул
замок. Руки его дрожали, и эта дрожь, казалось, отдавалась
во всем теле, и он с ужасом подумал о том, как непрочен этот
мир.
Внезапно нахлынувшее чувство одиночества, как холодный
порыв ветра, охватило его. Никогда еще Гарц не испытывал
такой острой потребности в общении с себе подобными. Не с
каким-то одним человеком, а с людьми вообще. Просто с
людьми. Такое естественное и примитивное желание быть среди
людей.
Схватив шляпу и пальто, он стал быстро спускаться вниз.
На середине лестницы остановился, глубоко засунув руки в
карманы, но никакое пальто не спасло от внутреннего озноба.
За спиной послышались шаги.
Сначала он не смел оглянуться. Он слишком хорошо знал
эту поступь. Но в нем боролись два страха, и он не знал,
какой из них сильнее - боязнь убедиться, что "фурия"
приставлена к нему, или боязнь обнаружить, что ее нет. Если
бы она действительно оказалась за его спиной, он, скорее
всего, испытал бы чувство странного успокоения, ибо это
означало, что он может доверять машинам. Что же касается
этого ужасного чувства одиночества, то оно должно пройти.
Не оглядываясь назад, он шагнул еще на одну ступеньку.
За спиной послышался зловещий отзвук, словно повторивший его
шаг. Он с трудом перевел дух и оглянулся.
Лестница была пуста.
Выждав время, которое, как ему показалось, длилось