"Сергей Кусков. Художник" - читать интересную книгу автора

желаю!
- Хорошо. Пишите. Сознаюсь.
Следователь взял ручку. Ермаков продолжал:
- Двадцатого июля, а может, двадцать первого или двадцать второго -
точно не помню - я, катаясь в парке на колесе обозрения, фотографировал
миниатюрным фотоаппаратом "Киев-30" с верхней точки колеса территорию
предприятия акционерного общества "Крылья" и прилегающей к нему воинской
части. Да вы записывайте!
- Павел Степанович, бросьте валять ваньку, - устало сказал Кучумов,
положив на стол ручку. - Или вы надеетесь, что вас передадут в изолятор ФСБ,
а вы им пожалуетесь, что вас пытали? Не надейтесь. Во-первых, ничего нового
вы им не сообщите. А во-вторых, они быстренько поймут, что вы все сочинили,
и запросят, в чем вас обвиняют здесь. И, когда узнают, что в умышленном
убийстве, вы тут же вернетесь к нам. Ну, так как вы убили Бородина?
Павел замолчал и больше не сказал ни слова. Несмотря на это, в тот день
его не били.

10

Снова были прапорщик (а не он, так кто-нибудь другой), лестница и
подвал.
Фамилии прапорщика и того сержанта, что был в подвале чаще других (и в
первый раз он же), Павел случайно услышал и запомнил. Прапорщик Гормило и
сержант Свинцов. Еще двоих, которые "работали" с ним реже, он по фамилиям не
знал, а имена слышал пару раз и не разобрал, какое чье. Зато постарался
запомнить их в лицо, а память на лица у него была профессиональная.
Снова били.
- Колись, Художник! - говорил ему сидевший вместе с ним в камере
парень, которого поймали на карманной краже. - Подпиши, что требуют, а потом
на суде откажись, скажешь, что били. Отпустить не отпустят, сейчас такие
финты не проходят, а пару лет скостят. На зоне жить можно, а тут забьют
насмерть, и ни хрена им за это не будет!
Карманнику было легче: взяли с поличным, он не запирался, и его не
били.
Другой сосед по камере, бухгалтер, посаженный за налоговые нарушения,
тоже советовал:
- Павел Степанович, да сознайтесь вы, зачем так мучиться?! Все равно
каждый человек в чем-то виноват, не в том, так в этом! А кто проскочит, кто
попадется, и за что его посадят - это уже судьба. С ней не поспоришь.
Бухгалтер тоже не запирался и соглашался со всеми обвинениями, но
надеялся (и не без оснований) с помощью своего адвоката и своей цифири так
запутать суд, что никто не понял бы, чем он на самом деле занимался:
налоговыми правонарушениями или нормальной хозяйственной деятельностью.
Павел и последовал бы этим советам, но было обидно, что его личная
судьба приняла вид милицейского прапорщика.

11

Через месяц после начала допросов Павлу сломали правую руку. Видимо,
это не входило в планы Гормило и Свинцова. Они поволокли его в медпункт,