"Сергей Кусков. Художник" - читать интересную книгу автора

Павел несколько секунд подумал, потом выдернул оба провода из тестера.
Один, который был прицеплен "крокодилом" к листу жести, воткнул в розетку,
рядом с ним второй, взял щуп.
Звонок замолчал.
Павел секунду помедлил и решительно ткнут щупом в кружок. Щелкнуло,
сверкнула искра короткого замыкания, лампа на столе погасла - выбило автомат
на щитке. Чтобы включить его опять, нужно было выйти на лестничную площадку.
Он подошел к двери и снова осторожно посмотрел в глазок. Он успел
увидеть, как Свинцов уходит вниз по лестнице. Второй еще несколько секунд
постоял, сказал что-то, что Павел не разобрал через дверь, и двинулся вслед.
Подождав с минуту, Павел вышел на площадку и включил рубильник. Он
подумал, не переночевать ли у редактора или еще где-нибудь, а потом махнул
рукой: вряд ли сегодня они вернутся сюда целым ОМОНом.

10

В понедельник утром Павел, не торопясь, собирался в редакцию. Последний
раз придирчиво посмотрел на рисунки, отложил один в сторону, остальные пять
собрал в папку. Редактору предстояло выбрать из них те, что пойдут в номер.
Телефонный звонок снова заставил его вздрогнуть. Неожиданных телефонных
звонков он тоже не любил.
Опять звонил Фролов. Поздоровавшись, он сказал:
- Умер Свинцов. Ваша работа?
- Что с ним? - спросил Павел. Спросил без всякой паузы, из чего Фролов
сделал вывод, что для Ермакова новость не была неожиданной.
- Сердечный приступ.
- Олег Иванович, вы что, теперь будете вешать на меня всякую смерть в
правоохранительной системе? И потом, я вам говорил, я специализируюсь на
проникающих ранениях.
- Но он же был здоров, как бык!
- А с сердцем оно часто так, - безмятежно ответил Павел, - сначала как
бык, а потом бац - и с копыт.
- Я вам не верю, - сказал Фролов.
- Ваше дело. Олег Иванович, мне надо в редакцию. Если вам нечего мне
больше сказать, то до свидания.
Фролов снова не поверил, но промолчал, и Павел положил трубку.
Следователь правильно не верил Павлу. Хотя и редко такое случается, но
сейчас у художника был запас времени - минут двадцать, а то и все полчаса.
"Фролова надо убирать, - снова завертелось у Павла в голове, - он
слишком много знает". Слова опять были не свои, а какие-то чужие,
детективно-сериальские.
Он отложил в сторону рисунки для "Грибного дождя", взял другую папку,
из нее достал портрет Фролова, и с ним вместе портреты тех двоих из подвала,
чьи имена не запомнил. В заявлении в прокуратуру он тогда написал, что имен
не знает, но нарисовал по памяти портреты, и обоих моментально нашли.
Провели опознание, Павел указал на них, они невозмутимо от всего отказались.
Павел тогда узнал и имена, и фамилии, которые вскоре благополучно забыл, а
имена снова стал путать. На фольгированную бумагу он скопировал их портреты
сразу же, как догадался использовать ксерокс.
А вот изображения Фролова на бумаге из-под чая не было, и ксерокса под