"Олег Курылев. Руна смерти " - читать интересную книгу автора

А поскольку листья падают с деревьев только осенью, то, стало быть, сейчас
осень сорок второго, сорок третьего или сорок четвертого года.
Теперь надо искать дополнительную примету, по которой станет возможным
уточнить год. Антон стал приглядываться к двум офицерам, остановившимся
возле развалин. Когда они повернулись и пошли мимо него дальше, он увидел,
как на красной ленточке в петлице одного из них блеснул золотой кружок. Черт
возьми, вот и примета! Это была почетная пристежка к ленте Железного креста
второго класса. Но ее ввели в начале 1944 года, кажется первого января.
Сначала для армии, потом для флота и позже всех для люфтваффе. Значит,
сейчас осень 1944 года! Похоже, всё верно.
Подивившись своей способности еще что-то соображать, Антон машинально
подсчитал, что его отбросило назад во времени почти на шесть десятилетий и
что до его рождения оставалось около двадцати двух лет. Тут он обнаружил в
своей правой руке незажженную сигарету и решил, что, пока есть возможность,
надо ее побыстрее выкурить. Он сунул сигарету в рот, изогнувшись, вытащил
свободной рукой из кармана джинсов зажигалку и задымил. Через несколько
минут вернулись полицейские и они поехали дальше.
Впрочем, уже через два квартала мотоцикл свернул в какой-то проезд и
въехал в небольшой, замкнутый со всех сторон, двор. В стене слева от проезда
была большая двустворчатая входная дверь с какой-то вывеской сбоку и
изображением орла со свастикой в когтях над ней. Возле двери на низком
широком крыльце в две ступени стоял солдат с карабином. Антона отстегнули от
коляски и повели в здание.
В комнате, куда они пришли вдвоем с майстером, находилось два
письменных стола, несколько стульев, шкаф и вешалка для одежды типа торшер.
На стене над одним из столов висел портрет Гитлера, сидящего на каком-то
парапете на фоне гор. "Наверное, в Бергхофе", - подумал Антон. Полицейский,
расстегнув ремень, снял шинель, повесил ее на вешалку, а свой кивер спрятал
в шкаф. Антон при всем желании ничего такого сделать бы не смог, поскольку
ни верхней одежды, ни головного убора на нем не было. Майстер поставил на
середину комнаты стул, похлопал по его спинке, предлагая Антону садиться, и
размашистым шагом подошел к одному из столов.
- Итак, по порядку, - сказал он, усаживаясь и доставая из ящика стола
несколько листов бумаги, - кто, откуда и зачем?
- Я Антон Дворжак, - сказал Антон, решив, что обойдется без отчества.
- Чех, поляк?
- Нет, русский.
Унтер достал из кармана ручку, отвинтил колпачок и потряс ее над полом,
как трясут градусник, чтобы сбросить ртутный столбик.
- Где документы? - удаляя с пера невидимые волоски, продолжал
спрашивать полицейский.
- Видите ли... - начал было Антон, но в это время в кабинет вошел
другой полицейский с погонами вахтмайстера на плечах и в таком же зеленом с
голубизной мундире с темно-коричневыми обшлагами и воротником. - Видите ли,
я сам не знаю, как здесь оказался.
Второй полицейский, постояв секунду в стороне, вдруг подошел и
бесцеремонно вытащил из кармана Антоновой рубашки калькулятор. Посмотрев на
кучу кнопок с цифрами и буквами, он передал его старшему по званию. "Сейчас
задолбают вопросами", - подумал Антон.
- Что это? - старший, не нажимая кнопок, покрутил калькулятор в руках.