"Андрей Курков. Смерть постороннего." - читать интересную книгу автора

- Так получилось, - ответил он. - Не везет мне с женщинами. Все
какие-то потусторонние попадаются. Тихие, незаметные. Поживут и
исчезают... Надоело. Вот пингвина взял, и как-то сразу легче стало. Но он
почему-то грустный все время... Может, было бы лучше взять собаку... Они
все-таки эмоциональнее, лаем встречают, облизывают, хвостом машут...
- Чего! - махнул рукой Сергей. - Собак надо два раза в день на улицу
выводить, запах от них на всю квартиру... Пингвин лучше. Ты-то сам чем
занимаешся?
- Писатель, - ответил Виктор.
- Детский?
- Почему детский? - удивился хозяин. - Нет. Я для газеты пишу.
- А-а... - кивнул Сергей. - Я газеты не люблю. От них всегда
настроение портится.
- Я тоже не люблю, - сказал Виктор. - А кстати, откуда у тебя такая
фамилия? Фишбейн...
Сергей тяжело вздохнул.
- Понимаешь, - сказал он. - Скучно было очень, а у меня тетка в
паспортном столе работала. Вот как-то и решил стать евреем и уехать к
чертовой матери. Евреем стал, просто написал заявление о потере паспорта -
так тетка научила - а она потом мне новый с новой фамилией выписала. А
потом посмотрел, как эмигранты за границей живут. Не позавидуешь. Вот и
решил остаться, а чтобы при оружии быть - в участковые пошел. В принципе
работа безопасная, бытовые скандалы и всякие глупые жалобы разбираю.
Конечно, не то, о чем мечтал.
- А о чем ты мечтал?
Неожиданно дверь на кухню открылась и в проеме показался совершенно
мокрый пингвин Миша. С него продолжала стекать вода. Постояв в проеме, он
прошел мимо стола к своей миске, потом вопросительно посмотрел на хозяина.
Миска была пустой.
Виктор полез в морозильник, отломал от смерзшегося пласта камбал три
рыбины, порезал их на кусочки и положил в миску.
Миша опустил на мерзлую рыбу свою голову и так застыл.
- Глянь! - с интересом сказал Сергей. - Размораживает, как пить дать
размораживает!..
Виктор, вернувшись на свое место, тоже посмотрел на пингвина.
- Ну ладно, - отвлекся Сергей, взял в руку рюмку. - Все мы достойны
лучшей рыбы, но едим ту, что есть... За дружбу!
Чокнулись и выпили. И легко стало Виктору. Всякое прошлое
недовольство собой и другими забылось, и "крестики" свои забылись. Словно
и не работал он нигде, а просто жил и придумывал роман, который
когда-нибудь запишет. Он смотрел на Сергея и ему хотелось улыбаться.
Дружба? Это то, чего у него, должно быть, никогда не было. Также, как и
костюма-тройки и настоящей страсти. Жизнь была бледна и болезненна, она не
приносила с собой радости. Даже пингвин Миша, и тот был какой-то грустный,
словно и он познал лишь бледность жизни, без красок и эмоций, без
радостных всплесков души, без восторга.
- Слушай, - предложил вдруг Сергей. - Давай еще по одной и пойдем
прогуляемся. Втроем!
На улице было тихо и поздно. Все дети уже спали. Уличные фонари не
горели и первый снег освещался лишь случайными огнями, случайными горящими