"Вячеслав Курдицкий. Дыхание Харута (Фантастическая повесть)" - читать интересную книгу автора

Как бесплотные добрые духи дома, они носятся по стенам глинобитной мазанки
и бормочут деревянным язычком: "Гек-ко... гек-ко..." Так они поют свою
песню весны.
Однажды Мергенов даже принес из аула маленького, не больше мизинца,
геккончика. Но тому не понравилась городская квартира. Несколько дней он
сидел у окна, и вертикальные зрачки его огромных, по сравнению с
туловищем, глаз были неподвижны. А потом он исчез. Мергенов с пристрастием
допросил кота, но кот обиженно поджал уши и ушел под кресло - он был явно
ни при чем, геккончик просто сбежал.


...Поправив на плече ружье, Мергенов поискал глазами Игоря Петровича. Вот
еще непонятный человек! Иной раз хотелось прямо-таки молиться на него,
иногда появлялось чувство досады. Что он ищет? Почему не хочет объяснить
все толком?
В экспедиции было известно, что он собирается искать нефть новым способом.
Поэтому Мергенов и напросился в попутчики. Напросился, надо прямо сказать,
бестактно, потому что видел нежелание Игоря Петровича брать с собой
спутника. Но очень уж хотелось посмотреть на новые методы разведки.
Десять дней прошло с тех пор, как они покинули лагерь экспедиции.
Двигались они причудливым маршрутом, часто меняя направление, почти без
остановок. И за это время Мергенов убедился, что никаких новых методов
разведки нет. Он мог бы поручиться, что если они что-то и ищут, то это
"что-то" не имеет ровно никакого отношения к смеси метановых, нафтановых и
ароматических углеводородов, то есть к нефти.
Игорь Петрович велел замечать места, где песок покажется хоть чуточку
темнее обычного. Просил собирать камешки, куски песчаника. Мергенов
добросовестно собирал все это и покорно таскал в своем рюкзаке до тех пор,
пока Игорь Петрович, просмотрев находки на привале, равнодушно не
выбрасывал их вон.
Когда путь труден, а цель не совсем ясна, идти тяжелее вдвое. Было и еще
одно обстоятельство, которое смущало Мергенова, заставляло его теряться в
самых невероятных догадках и предположениях. Иногда боковым зрением он
ловил на себе упорный взгляд спутника, но как только Мергенов оглядывался,
тот уже смотрел в другую сторону.
Не раз Игорь Петрович ни с того, ни с сего обрывал интересный разговор,
произносил непонятные фразы и на некоторое время становился резок и колюч.
А потом говорил несколько извиняющимся тоном, словно стыдился недавней
вспышки.
Вот, например, минувшей ночью. Что могла обозначать фраза о прощении?
Мергенов знал, что это из корана, он неоднократно слышал ее от своего
деда. Но какое она имеет отношение к Игорю Петровичу, этого он никак не
мог представить.
За день до этого произошло нечто аналогичное. Они долго беседовали о
литературе, причем Игорь Петрович называл массу имен и произведений,
совершенно неизвестных Мергенову, хотя тот считал себя знатоком в области
литературы. Дурсун еще язвила: "Ты и ящерицами увлекаешься, и литературой,
и боксом - не выйдет из тебя геолога: человек должен быть целеустремленным
и собранным". Как будто нельзя быть целеустремленным и собранным во всех
увлечениях!