"Андрей Кураев. Школьное богословие" - читать интересную книгу автора

предъявлено никаких аргументов, кроме стальной ("идеологически выверенной")
интонации в голосе.
Сегодня же в такой ситуации я буду говорить иначе. Я скажу:
законодатель определил, что православие является неотъемлемой частью истории
и культуры России. Почему же Вы считаете себя вправе давать детям ущербное
образование? Ведь образование без серьезного знания того, что названо
"неотъемлимой частью", есть образование неполное, урезанное. Я готов
выслушать Ваши аргументы.
Теперь не я доказываю директорам школ и департаментов, что православие
уместно в школе. После появления в Законе столь ясной формулировки некоторым
чиновникам придется пересматривать свои стереотипы советской эпохи. И мой
собеседник должен будет искать аргументы в поддержку своей позиции.
Первый из них нам уже знаком: наша школа многонациональная и появление
в ней только православия вызовет напряжение в классах.
Признать этот аргумент серьезным я не могу. Во-первых, потому, что за
вышеприведенную формулировку в преамбуле Закон проголосовал Совет Федерации.
И проголосовал единогласно. Понимаете, орган, в котором представлены все
нации, составляющие Российскую Федерацию, единогласно одобрил текст, в
котором признается "особая роль православия в истории России". Ни один из
сенаторов не встал и не сказал: такая формула нарушает права моего народа,
унижает наши национальные традиции. Так если те политики, которым народы
доверили представительство в Совете Федерации, приняли такую формулировку -
то зачем же директору школы брать на себя груз геополитических размышлений и
становиться "большим католиком, чем Папа Римский"?
Во-вторых, присутствие православного учителя в школе никак не исключает
и посещения этой же школы мусульманским проповедником или иудейским.
В-третьих, Церковь не настаивает на обязательности уроков по
православию. Мы всегда подчеркиваем факультативность, добровольность тех
курсов, которые желаем вести.
В-четвертых, что это за странное понимание демократии, при котором
присутствие в классе одного еврейского или мусульманского ребенка
использутеся как довод в пользу того, чтобы лишить двадцать русских детей
права знания своей истории и своей духовной традиции[4].
В поисках следующего аргумента светски настроенный директор попробует
истолковать формулу преамбулы Закона так, что, мол, она его не касается. Да,
пусть государственные политики выражают свое уважение к православию, но это
уважение пусть высказывается в иных формах и в иных местах, но не в
государственной школе.
Здесь уже стоит раскрыть сам текст закона. Статья 18, п. 3 гласит:
"Государство оказывает содействие и поддержку благотворительной деятельности
религиозных организаций, а также реализации ими общественно-значимых
культурно-просветительских программ и мероприятий". Очевидно, что
деятельность тех религий, которые особо упомянуты в преамбуле закона, а тем
более православия, с точки зрения законодателя имеет "общественное
значение". Можно ли представить себе культурно-просветительскую программу,
более значимую, чем та, которая предполагает воспитание детей в ощущении
неразрывной связи их судеб и всей тысячелетней истории страны? Самая важная
культурно-просветительская программа, создаваемая Церковью - не программа
празднования какого-либо юбилея. Это программа воспитания детей, причем не в
узких кружках воскресных школ, а с привлечением потенциала государственных