"Андрей Кураев. Кино: перезагрузка богословием " - читать интересную книгу автора

личная воля.
Наконец, от этой же моей личной воли зависит и то, когда я дам ход
именно этому импульсу. В том, что человек хочет поесть, ничего плохого нет.
Но если я в храме, во время Литургии встану перед алтарем, достану из своей
сумки хот-дог и начну его жевать - это будет грех. Грех рождается как не
вовремя и некстати реализованный добрый импульс.
В греческом языке само слово "грех" (амартиа) буквально означает
"промах". Промах стрелы, которая попала мимо цели. Среди причин промаха -
нетвердая рука, сбитый прицел, возникшие "помехи".
Помехи - это и есть уже упомянутые "фантастические логосы". Человек не
осознает ясно, где добро, а где нечто иное, у него начинает двоиться в
глазах, вместо подлинной цели подставляется ложная мишень. Ты целишься в неё
и попадаешь. Ты достиг своей цели, но сама цель оказалась фантомом. Она
только твоя, а не Божья. Твой успех - тоже фантомный, временный, иллюзорный.
Но если человек не заметил этого и обрадовался якобы пораженной мишени,
то он вновь и вновь повторяет свой маршрут и в итоге становится несвободен
от него: ноги сами несут его по знакомой тропинке.
Так что только что описанная картинка дискуссии между разными фракциями
слишком идеальна и оптимистична. Чаще всего дискуссий нет, а низшие фракции
просто устанавливают жёсткую диктатуру. "Он знал одной лишь думы власть,
одну, но пламенную страсть".
Церковно-славянское слово "страсть" на русский язык не стоит переводить
как страдание, или влюблённость, или просто сильное чувство. Страсть
указывает на то, что в грамматике именуется "страдательным залогом". Страсть
есть там, где я - влеком. Там, где со мной что-то происходит. Где не я живу,
а меня живут. Где я открыт для влияний, даже идущих из меня, но без моего
вызова. Страсть там, где я не господин того, что со мной происходит*.
______________
* Поэтому, кстати, слово страсть в богословии не является синонимом
слова грех. Бывают "неукорные старсти", безгреховные. Скажем, потребность
человека в пищу, воздухе, общении...

Эту ситуацию страстного плена можно пояснить через эпизод из книги
Чарльза Диккенса "Записки Пикквикского клуба". Мистер Пикквик, торопясь
куда-то по своим делам, останавливает кэб. Когда он уже взгромождается в
этот кэб (повозку), он вдруг обращает внимание на странность ситуации, в
которой он оказался. Во-первых, сам мистер Пикквик - человек, я бы сказал,
православного телосложения. Во-вторых, кэбмэн (извозчик), тоже человек не
худенький. Сама повозка тоже серьёзная, массивная. Зато кляча -
тощая-предохлая. Осознав это, Пикквик спрашивает извозчика: "Слушай, а эта
кляча нас повезёт?". Кэбмэн же спокойно отвечает: "Не извольте беспокоиться,
сэр. Главное - заставить её сделать первый шаг. После этого кэб набирает
скорость, и кляча убегает от него, чтобы он её не задавил"*.
______________
* Оригинальный текст из 2-й главы этой книги звучит так:
- Сколько лет лошадке, приятель? - полюбопытствовал мистер Пиквик,
потирая нос приготовленным для расплаты шиллингом.
- Сорок два, - ответил возница, искоса поглядывая на него.
- Что? - вырвалось у мистера Пиквика, схватившего свою записную книжку.
Кэбмен повторил. Мистер Пиквик испытующе воззрился на него, но черты