"Вячеслав Куприянов. Башмак Эмпедокла" - читать интересную книгу авторастихи. Я их не читал, но они мне понравились. Так как я все равно пишу
стихи лучше Ваших, а главное короче, я лучше напишу несколько своих ко- ротких, чем прочитаю одно Ваше. Пишите еще. Ваш канд. наук Померещенский. - Как! - воскликнул я, - почему же кандидат, Вы же доктор! - Я тогда был еще кандидат, - скромно ответил доктор. - Доктором я стал позже, когда написал докторскую диссертацию о творчестве Митрия Комиссаровича, я и защитил ее от тех, кто, так сказать, ничего не слышал об этом твор- честве и готов был подвергнуть его нападкам. Я там написал, что Митрий Комиссарович станет особенно популярным за полярным кругом. Почему за полярным, спросите вы. Потому, что понадобится целый полярный день, что- бы ознакомиться с подобным творчеством, а потом понадобится целая поляр- ная ночь, чтобы отойти от мук сопереживания с этим, так сказать, твор- чеством. - Диссертацию Вы защищали тоже за полярным кругом? - спросил я, а мо- жет быть, мне только сейчас кажется, что я спросил, но он тогда опреде- ленно ответил: - Я бывал неоднократно за полярным кругом, как за северным, так и за южным, чтобы прочитать оттуда свежие стихи тем, кто будет смотреть на меня через телевидение, находясь, в отличие от меня, в тепличных, а не в экстремальных условиях. Меня везли туда на самолете, потом на санках, причем санки тоже везли мои читатели, а не собаки, так как собакам не нравилась моя шапка. Хотя некоторые породы собак - благодарные слушате- ли... Да, хороший был народ, комсомольцы, энтузиасты, романтики, дисси- как в Московском университете только удивились и сказали, что слыхом не слыхивали ни о каком Подстаканникове. Сейчас их интересуют, так сказать, другие темы, например, оСтранствия Одиссея и пути первой русской эмигра- циип, или оСтранствия Гулливера и пути третьей русской волнып... Здесь я, кажется, не мог не вмешаться в его прямую речь и спросил, как же он на это не откликнулся, ведь он же прошел всеми этими путями. - Да, я прошел этими путями, могу смело заявить, что маршруты Одиссея не пересекаются, так сказать, с направлениями Гулливера, а что касается третьей волны, то она и привела меня на тихоокеанское побережье амери- канского континента. Там и приняли с восторгом тему Подстаканникова и Гомера. Я ослышался, подумал я, при чем здесь Гомер и столпы нашего бывшего подпольного авангарда, но профессор тут же предупредил мое недоумение. Гомер, как известно из предания, был слеп. У Подстаканникова, напротив, слеп читатель. О Гомере спорят, сам ли он написал оИлиадуп и оОдиссеюп. Подстаканников все свое, так сказать, пишет сам, хотя некоторые другие столпы утверждают, что он списывает с безвестных опытов несправедливо забытого поэта Стаканникова. И последнее: Гомера мы знаем по переводам Жуковского и Вересаева, что только отдаляет нас от оригинала, а Подста- канников пишет на своем, ему родном и нам близком языке, а это приближа- ет нас к оригиналу. Отсюда напрашивается вывод, так восхитивший моих ка- лифорнийских оппонентов: Гомер абсолютно ни в чем не зависит от Подста- канникова, а Подстаканников ни в чем не повторяет Гомера. Я слушал, за- таив дыхание. Вообразите себе человека довольно высокого даже тогда, |
|
|