"Александр Иванович Куприн. Разные произведения (ПСС, том 4, 1958)" - читать интересную книгу автора

нас в самую душу с нестерпимой болью. Ни деньги, ни угрозы, ни обещания не
сделают нас наемными братоубийцами или их пособниками.
- Никогда! Нет, нет! - глухо зароптали сзади оратора его товарищи.
- Я скажу больше, - продолжал вор. - Многие из нас во время этого
погрома защищали избиваемых. Наш товарищ, носящий кличку Сысой Великий, --
вы его только что видели, господа, - квартировал в это Х время у
еврея-шмуклера на Молдаванке. И он отстоял своего хозяина с кочергой в руках
против целой орды убийц. Правда, Сысой Великий обладает страшной физической
силой, и это хорошо известно многим из обитателей Молдаванки, но все-таки
согласитесь, господа, разве Сысой Великий не глядел в эти минуты прямо в
лицо смерти? Другой наш товарищ-Мартын Рудокоп- вот этот самый, господа, --
оратор указал на державшегося сзади бледного бородатого мужчину с
прекрасными темными глазами, - он спас старую незнакомую еврейку, за
которой гналась толпа этой рвани. Ему за это пробили голову железом, сломали
в двух местах руку и перебили ребро. Он только что из больницы. Вот как
поступили наиболее пылкие и силь-
95



ные духом. Другие дрожали от злости и плакали от бессилия.
Никто из нас не забудет ужасов этих кровавых дней, этих ночей,
озаренных пламенем пожаров, этих женских воплей, этих неубранных,
истерзанных маленьких детских трупов. Но никто из нас зато и не думает, что
полиция и чернь - начало зла. Эти маленькие, глупые, омерзительные зверюшки
-- они только бессмысленный кулак, управляемый подлым, расчетливым умом,
возбуждаемый дьявольской волей...
Да, господа адвокаты, - продолжал оратор, - мы - воры и заслужили
ваше законное презрение. Но когда вам, лучшим людям, понадобятся на
баррика-Хдах ловкие, смелые, послушные молодчики, которыэ сумеют весело, с
песней и шуткой встретить смерть ради лучшего слова в мире - свобода, --
неужели вы из-за застарелой брезгливости оттолкнете, прогоните нас?
Черт возьми! Во время французской революции первой жертвой была
проститутка. Она вскочила на баррикаду и, подобрав с шиком платье, крикнула:
"Ну-ка, солдаты, кто из вас посмеет выстрелить в женщину?" Да, черт! --
воскликнул громко оратор и ударил кулаком по мраморной доске стола. - Ее
убили, но, ей-богу, ее жест был великолепен и ее слова бессмертно-прекрасны.
Если вы в великую минуту прогоните нас, мы скажем вам, о незапятнанные
херувимы: "А что если человеческие мысли обладали бы способностью ранить,
убивать, лишать людей чести и имущества, то кто из вас, о невинные голуби,
не заслужил бы кнута и каторги?" И тогда мы уйдем от вас и построим свою
собственную веселую, смешную, отчаянную воровскую баррикаду и умрем с таким
дружным пением, что вы позавидуете нам, белоснежные!
Впрочем, я опять увлекся/ Простите. Кончаю. Вы видите теперь, господа,
какие чувства вызвала в нас газетная клевета. Верьте же нашей искренности и
сделайте что-нибудь, чтобы снять с нас это кровавое и грязное пятно, так
несправедливо нас заклеймившее, Я кончил.


Он отошел от стола и присоединился к своим товарищам. Адвокаты