"Владимир Кунин. Воздухоплаватель " - читать интересную книгу автора

его веса не помешают ему в ближайшем будущем штопором ввинтиться в облака.
Уж если зайца учат танцевать "барыню"..."
- Это медведей учат танцевать...
- Я ничего не знаю! - крикнул Ярославцев. - Здесь так написано! "Уж
если зайцев учат танцевать "барыню", сказал наш богатырь со свойственным ему
юмором, то мне, бывшему волжскому грузчику, спортсмену с мировым именем, сам
Бог велел подняться в воздух во славу своего Отечества. Бурному ликованию
присутствовавших на полетах именитой француженки не было предела. Толпы
одесситов кричали "ура!", поощряя смелое решение известного борца"... Вот
так-то, Ваничка!
- Кошмар какой! - в ужасе простонал Заикин. - Саша знает?
- Какой Саша?
- Ляксантра Иванович... Куприн...
- Хохочут-с!
- Господи, стыд-то какой, - сказал Заикин и прикрыл лицо руками. - Да
чтоб я еще хоть каплю в рот взял! - Он покачался в отчаянии, а затем отнял
от лица руки и рявкнул: - Петька! Беги, купи все эти паршивые газетки до
одного листочка! Чтобы ни одна живая душа в Одессе ее прочитать не могла!
- Ты что, Иван Михайлович? И себя, и меня разорить хочешь? Да ты
знаешь, во сколько это обойдется?
Заикин испуганно приподнялся с кровати, придерживая сползающее одеяло
как тогу.
- Нет, нет, - тревожно сказал он. - Не надо, не надо! Это я
погорячился...
И в это время в дверь номера постучали.
- Антре! Будьте вы все неладны... - проворчал Заикин.
Вошел Куприн.
- Сашенька! Ляксантра Иванович! Чего же делать-то теперь? - Огромный
Заикин, завернутый в одеяло, с надеждой уставился на Куприна.
Куприн оглядел его с ног до головы и повалился в кресло.
- Там... там, Ванечка, тебя репортеры ждут! - хохотал Куприн и
показывал пальцем на дверь. - Они, Ванечка, ждут продолжения твоей
увлекательнейшей речи о возможной роли русского мужика в аэронавтике.
- Ах, мать их за ногу! - взревел Заикин, подскочил к двери и в
бешенстве рванул ее на себя.
В коридоре толпились мелкие журналисты полутора десятка одесских газет.
Но впереди всех, у самой двери, стоял слегка помятый франтик в соломенном
канотье, которого Заикин вчера целовал на ипподроме.
Физиономия франтика излучала восторг. К несчастью, он был первым, кто
попался Заикину на глаза. Придерживая одной рукой сползающее с плеч одеяло,
Заикин другой рукой рывком поднял франтика за лацканы модненького сюртучка
над полом и прохрипел:
- Вы что же это, господа хорошие, наделали?! Вы за что же это меня на
всю Одессу ославили? А, писатели чертовы?!
И потряс франтиком, словно тряпичной куклой.
Ничего не понимающий франтик, вися над полом на добрых полметра,
радостно улыбнулся и приветственно поднял соломенное канотье. А так как
франтик был с утра уже не очень трезв, то он к тому же еще и не вовремя
икнул.
Заикин поднес франтика к самом носу, с отвращением понюхал и отшвырнул