"Владимир Кунин. Интеркыся: дорога к звездам (кошачий авантюрный роман) " - читать интересную книгу автора

- Ничё!.. Пока пихай ее в общую клетку. Приедем на место и выпустим на
хер. Нехай блядюшка теперь там погуляет. Я на ее, как на живца, уже
шешнадцатого кота беру!..
Вот это да!!! О Господи!.. Боже ж ты мой, скольких же невинных,
влекомых лишь нормальным здоровым половым инстинктом, эта рыжая стерва, эта
предательница, эта гнусная тварь привела к мучениям на лабораторных столах
Института физиологии?! Из скольких же бедолаг Пилипенко и Васька сотворили
свои уродливые шапки для Калининского рынка?.. Кошмар!..
Первым моим желанием было немедленно перекусить ей глотку. Но мы были
спеленуты одной сетью, и я не мог пошевелиться. И от полной невозможности
мгновенно произвести справедливый акт отмщения и заслуженного наказания я
вдруг впал в такую апатию, такое безразличие к своей дальнейшей судьбе, что
от охватившего меня бессилия захотелось просто тихо заплакать...
Поэтому, когда Васька принес нас к "воронку" - старому, раздолбанному
"Москвичу" с фургончиком, открыл заднюю дверцу и выгрузил нас из сачка в
стоящую внутри фургона клетку - я даже не рыпнулся, а эта рыжая
провокаторша, эта тварь, продолжала орать, как умалишенная.
- Гля, какой смирный!.. - удивился Васька и опустил вниз заслонку
клетки. - А ты говорил...
- Смирный - еще не покоренный, - ответил ему Пилипенко и сел за руль. -
Этот еврейский котяра себе так на уме, что не знаешь, чего от него ждать.
Жаль только, что у его жида вошь в кармане да блоха на аркане, а то б я с
него за этого кота и сто баксов слупил бы. Садись, Васька, не мудохайся! А
то кто-нибудь из хозяев этих шмакодявок объявится и нам опять морду
набьют...
Васька заторопился, захлопнул дверь фургона, и во внезапно наступившей
темноте я отчетливо увидел, что впопыхах он забыл защелкнуть металлическую
задвижку на опущенной заслонке кошачьей клетки. Так что при желании и
некотором усилии заслонку можно было бы приподнять лапой... Апатии у меня
как не бывало!
Пилипенко завел мотор, и мы поехали.
Я огляделся. В нашем кошачьем отделении (в фургончике была еще одна
клетка- для собак) сидели и понуро лежали штук пятнадцать малознакомых мне
Котов и Кошек. Но, судя по тому, как многие, увидев меня, подобрали под себя
хвосты и прижали уши, меня тут знали.
И только один Кот не прижал уши к голове. Тощий, обшарпанный, с
клочковатой свалявшейся шерстью, со слезящимися глазами и обрубленным
хвостом - типичный представитель безымянно-бездомного подвально-помоёчного
сословия без малейшего страха подошел ко мне и сел рядом, глядя на меня с
преданностью и надеждой.
Когда-то на пустыре за нашим домом я отбил этого несчастного бродягу от
двух крупных домашних Котов, изрядно попортив им шкуры и наглые сытые морды.
На следующий день после этого побоища Шура выпустил меня прошвырнуться
на свежем воздухе и совершить свои естественные отправления. Дома я этого не
делал никогда, даже в самые лютые морозные зимние дни. Таким образом, мой
Человек Шура Плоткин был начисто избавлен от необходимости заготавливать для
меня песок и нюхать едкую вонь кошачьей мочи и кала.
Наш дом стоит в новом районе, в глубине квартала, и я с детства
выторговал себе право в любое время уходить из квартиры и возвращаться в нее
только тогда, когда мне этого захочется.