"Владимир Кунин. Кыся" - читать интересную книгу автора

шампанским, которого не пьет Шура.
Этот тип был шумным, наглым и хвастливым, и я видел, что Шуре он неприятен.
Когда он уходил от нас, Шура всегда что-то вяло мямлил мне об "армейском
братстве", о "студенческой дружбе" и еще что-то очень
маловразумительное, во что Шура, по-моему, уже давно и сам не верил.
Потом Знакомый решил свалить в Америку. Купил документы -- будто бы он еврей и
жутко страдает от антисемитизма -- что было абсолютно беззастенчивым враньем:
достаточно было посмотреть на его рязанскую харю, -- и получил из легковерной
Америки вызов, как он теперь выражался, "на всю мишпуху".
Бывшему генералу КГБ -- ныне Президенту огромного банка, он загнал свою
роскошную Комаровскую дачу, бывшему второму секретарю горкома партии -- ныне
Генеральному директору совместного российско-шведско-германского предприятия,
он продал квартиру на Невском, а "Волгу" какому-то рыночному
боссу. И в ожидании визы поселился у кого-то за городом. Сто тысяч долларов он
сумел переправить, как он говорил, "за бугор", а остаток в
тридцать пять тысяч привез к нам и передал их на хранение Шуре Плоткину,
заявив, что такую сумму он может доверить только моему Шуре. Ибо все остальные
его друзья -- жулики и прохвосты!
-- Я не государства боюсь, не ментов, -- сказал он тогда Шуре. -- На
сегодняшнее государство я болт положил, а ментов покупаю, как хочу. Я боюсь
обыкновенного пошлого рэкета. Они за пять долларов кому угодно глотку
перережут. А тут -- тридцать пять тысяч!..
-- М-да... -- сказал тогда Шура и посмотрел на меня.
-- Представляешь, Шурик, как они будут из меня эти доллары вытряхивать?!.
Раскаленным утюгом по спине, иголки под ногти, за ноги подвешивать...
-- А ты хочешь, чтобы это все досталось мне, да? -- рассмеялся тогда Шура. -- И
утюг, и иголки, и за ноги?..
-- Шурка! Ну, не сходи с ума!.. Ну, что ты сравниваешь? Кто ты, и кто я!? У
меня же на всех рынках места откуплены -- на Кузнечном, на Сытном, на
Некрасовском, на Торжковском, на Калининском... Что же ты думаешь, люди не
понимают -- сколько это стоит, и что за этим стоит?! А у тебя, Шурик... Извини,
конечно, эти бабки никто искать не станет. Кто тебя будет принимать всерьез?
-- Мартын! -- тут же ответил ему Шура.
-- Верно. Разве что Мартын. А за мной охота идет, как за соболем!
-- Ладно, "соболь", -- сказал ему тогда Шура, и я увидел, что
ему все это жутко не нравится! -- Оставляй свои деньги и вали к ебеней матери.
Мне работать надо. Заберешь, когда захочешь. Все. Чао!
Причем, весь этот разговор происходил именно в то время, когда у нас с Шурой
денег даже на хек не было, а задолженность за газ, воду, электричество, телефон
и квартиру, "превысили всякие допустимые пределы", как нам
заявили на собрании нашего жилищного кооператива.
Тридцать пять тысяч этого тошнотворного Типа у нас месяца два пролежали. Так
что у меня было достаточно времени насмотреться на доллары...

...Даже без нижнего куска картона коробка с водкой казалась нетронутой -- как
на фабрике запаковали. Никаких нарушений! Просто к низу коробки был прилеплен
еще один кусок фальшивого дна, а между настоящим и фальшивьм лежали доллары.
Лысый лег на спину прямо на верхние коробки, расстегнул джинсы, словно
собирался раздеться и лечь спать. Оказалось, что к внутренней стороне пояса
джинсов у Лысого был пристрочен длинный мешочек с застежкой-липучкой, величиной