"Г.Ф.Кунгуров. Албазинская крепость." - читать интересную книгу автора

лениво катилась к северу. За Сабуровкой она разлилась в широкий плес,
тусклый и мертвый, как озеро. Берега плеса заросли осокой, камышом,
подернулись ряской. Вглядывался Ярофей в дремотную зелень, гневно шептал:
"Бесталанная река, постылая!.."
Всякому делу - свой конец.
Стал доискиваться московский царь: отчего с богатой Лены мал
соболиный и иной пушной приход? Отчего урон терпит царская казна? Иль
перевелось зверье? Или отбились от ясака покоренные сибирские народы?
Дознался царь о самоуправстве дерзкого Ярошки Сабурова, послал своего
доглядчика и сборщика пушной казны, воеводу немца Петра Кранца, чтоб
царским именем и крепкой рукой навел на Лене порядок, а самоуправца,
беглого Ярошку, заковал бы в железные колодки.
Словно вешний снег, явился в Сабуровку царский воевода. Крутонрав и
злобен оказался Петр Кранц. В день его приезда ударил задорно церковный
колокол, поп Гаврила служил в честь воеводы молебен, но, к великому
огорчению сабуровцев, воевода в храм не пожаловал. Со своими помощниками
торопливо громил он Ярофеевы погреба и клети. И не успел поп Гаврила
пропеть многолетие, как царский воевода заковал Ярофея в железо и бросил в
черную избу.
Насупилась Сабуровка. Не по нраву пришлась ей крутая рука воеводы.
Стали ревностно доглядывать сабуровцы за воеводой и его людишками. А
воевода, как берложный медведь, сидел в воеводской избе, будто его и нет,
но все видел, все слышал. Подслухи его и доглядчики навозными мухами
рассеялись по Сабуровке. И примечали сабуровцы с тревогой, что воеводская
сторона росла, съезжались отовсюду неведомые люди, воеводские доглядчики и
помощники. Многих сабуровцев разорил начисто лиходей воевода непомерными
поборами и своевольными грабежами.
Разбилась Сабуровка на две слободы: Воеводовку и Ярофеевку. Смертным
боем бились по воскресным дням слободки: шли люди стеной, ломали друг
другу ребра, кровянили снег. К заходу солнца расходились; вновь свирепели
и, едва залечив раны, готовились к новым схваткам.
Драку затевали ребятишки, на их крик выбегали бабы, и начинался
словесный бой; ядовито-злобная брань разжигала кровь, быстро бабы хватали
друг друга за волосы, и тогда с дубьем, кольями, рогатинами выбегали
мужики.
Особенно круты и своевольны были низовые сабуровцы, что поселились у
самого берега плотным куренем. Жили там лихие Бояркины, дружные братья
Зазнамовы, заядлые пропойцы и скандалисты Минины, бесстрашный медвежатник
Пашка Ловкий, удачливый соболятник Сомов, прозванный Соболиным Дядькой.
Видя разлад и бесчинства, отбивались от воеводы и покоренные
сибирские народцы; плыло пушное добро, минуя воеводские клети, плыло
неведомо куда.
Давно бы надо казнить самоуправца Ярошку - от него бесчинства и
разбой, но медлил воевода, косясь волчьим глазом на низовую Сабуровку.
Приказав ключнику накрепко держать Ярошку под замками и зорко
доглядывать, воевода вызвал письменного голову и велел строчить в Москву
царю скорую челобитную. Воевода писал:
"...слезно молю, великий царь-государь, о ратной подмоге, дабы
учинить спокой и привести Ярошкиных воров и разбоя чинителей к покорности,
а его, беглого Ярошку, казнить лютой смертью..."