"Милан Кундера. Смешные любови (рассказы)" - читать интересную книгу автора

же поеду в Челаковице... - Вот таким был один разговор.
А другой состоялся днем после заседания кафедры.
Заведующий кафедрой, убеленный сединами искусствовед и умный человек,
пригласил меня в свой кабинет.
- Публикация работы не принесла вам особой пользы, это вы, надеюсь,
знаете? - сказал он мне.
- Да, знаю, - ответил я.
- Только ленивый не принимает ее на свой счет. А ректор и вовсе думает,
что это прямой выпад против него.
- Что тут поделаешь! - сказал я.
- Ничего, - сказал профессор, - но у вас истек трехлетний срок
ассистентской должности, и на нее объявлен конкурс. Конечно, обычно принято
отдавать предпочтение тому, кто уже преподает в институте, но уверены ли вы,
что комиссия в данном случае этой традиции не нарушит? Однако не об этом я
собирался говорить. До сих пор считалось, что вы добросовестный
преподаватель, пользующийся любовью студентов и кое-чему их научивший. Но
даже на эту свою репутацию вы не можете теперь опереться. Ректор сообщил
мне, что три месяца вы вообще не читали лекций. Причем без уважительных на
то причин. Ведь одного этого было бы достаточно, чтобы вас незамедлительно
уволить.
Я стал объяснять профессору, что не пропустил ни одной лекции, что все
это была просто шутка, и рассказал всю историю с паном Затурецким и Кларой.
- Хорошо, я вам верю, - сказал профессор, - но имеет ли значение, что
верю вам я? Сейчас весь институт твердит о том, что вы не занимаетесь со
студентами и бездельничаете. Об этом говорили даже в профкоме, а вчера об
этом докладывали на коллегии у ректора.
- Но почему никто не поговорил прежде всего со мной?
- О чем с вами разговаривать? Им и так все ясно. Сейчас только и
обсуждают всю вашу деятельность на факультете и ищут связь между вашим
прошлым и настоящим.
- Что они могут найти дурного в моем прошлом? Вы же сами знаете, как я
люблю свою работу! Я никогда не филонил! Совесть у меня чиста.
- Любая человеческая жизнь весьма многозначна, - сказал профессор.
Прошлое каждого из нас можно в равной мере преподать и как биографию
почитаемого государственного деятеля, и как биографию преступника. Взгляните
на самого себя. Никто не станет отрицать, что вы любили свою работу. Но вы
не особенно светились на собраниях, а если и приходили, то по большей части
молчали. Никто достаточно ясно не представлял себе ваших взглядов. Я сам
помню, как вы не раз, когда речь шла о серьезных вещах, отпускали вдруг
какую-нибудь шутку, чреватую сомнениями. Конечно, об этих сомнениях тут же
забывали, но сегодня, извлеченные из прошлого, они внезапно приобретают
определенный смысл. Или же вспомните, как на факультете вас разыскивали
разные женщины и как вы пытались скрыться от них. Или ваша последняя статья,
о которой любой при желании может сказать, что она написана с сомнительных
позиций. Это, конечно, все частности; но стоит взглянуть на них в свете
вашего нынешнего проступка, как они вдруг сливаются в единое целое,
свидетельствующее о вашем характере и вашей позиции.
- Но что за проступок? - вскричал я. - Кому угодно я могу объяснить,
как все было на самом деле: если люди все еще остаются людьми, они только
посмеются над этим.